Почему человечество на протяжении тысячелетий рассказывает себе страшные истории? От мифов о чудовищах до современного хоррора — культура ужасного пронизывает все эпохи и цивилизации. Но за сильными эмоциями и яркими спецэффектами скрывается более глубокий механизм: диалог сознания с бессознательным, встреча «Я» с травматичным Реальным, попытка интегрировать то, что было вытеснено в процессе становления личности. Социальный философ Азат Капенов исследует феноменологию ужасного через призму Лакана и двойных посланий Грегори Бейтсона и разбирается, что же нас ужасает в ужасном.

https://monocler.ru/fenomenologiya-uzhasnogo/

О побеге от глубины

Напишу несколько слов на полях этого большого и глубокого текста. В каком-то смысле автор попыталась передать свой путь поиска истины в контексте практик осознанности и современного буддизма. Думаю, этот текст нашел у меня глубокий отклик, потому что я узнала в этой истории часть своей, но в другой сфере - по ту сторону баррикад, так сказать. Как и у всех, мой путь в психологии начинался с поиска своего метода, с проверки этих методов на себе (а у меня в анамнезе приличный «букет» - было с чем работать), в частности, когнитивно-бихевиоральных, которых сегодня так много (вторая, третья волна с их разветвлениями, к которым, кстати, и относятся терапии на основе осознанности). Изучаешь их - и кажется, что есть протокол на каждое страдание, техника на каждый симптом, концептуализация - на каждый случай. Они, безусловно, способны помочь и принести облегчение (в моем случае - временное). Но меня никогда не покидала мысль, что здесь есть своего рода объективация - когда человек воспринимается как поломанный механизм, объект починки, а его страдание - как ошибка системы, которую нужно исправить. Может быть, здесь сыграл роль мой бэкграунд в виде многолетнего изучения экзистенциальной психологии и философии, после которой язык инженерии, примененный к душе — дисфункциональные мысли, когнитивные искажения, неадаптивные схемы и режимы — кажется чем-то абсурдным и несуразным. Точно так же, как МакМайндфулнес превратил дуккху (страдание как первую благородную истину) в стресс, для которого нужен эффективный управленец. Самое удивительное, что сегодня человек сам себя так воспринимает и часто приносит свой симптом как нечто, что нужно как можно скорее искоренить вместо того, чтобы понять, а что значит моё страдание, с чем оно связано и о чём оно мне говорит (ведь за каждым страданием всегда - история).

Поэтому в какой-то момент я обратилась к психоаналитической оптике, которая помогает мне по-другому смотреть на то, что сегодня происходит с нами, с нашими отношениями, кто говорит через меня, когда я так инструментально отношусь к себе, есть ли вообще место моему голосу в этой полифонии. Не потому что он «лучше», а потому что он не объективирует человека и с большим вниманием относится не к быстрому избавлению от симптома, а к тому, почему он вообще возник и что он значит. Для меня на этом отрезке моего пути это по-настоящему важно.

У «Моноклера» долгая история. В каком-то смысле он всеяден (философия, культура, нейронаука и самые разные психотерапевтические подходы и практики существуют в нём на равных) - таким он и останется. Но есть вещи, которые меня в последние годы по-настоящему волнуют и которые я буду так же неспешно обсуждать в отдельном канале @ultimapsy, чтобы не превращать этот в поле бесконечных комментариев и рефлексии.

Что там будет?

Вечные вопросы сознания, наших отношений с миром и с собой. Способы побега от реальности и уязвимости - нарциссизму в разных его формах будет уделено особое внимание, так как это тенденция, которую невозможно игнорировать. Наши архаичные страхи и фантазии, которые продолжают влиять на нас во взрослом возрасте.

Отдельный фокус - место и роль ИИ в нашей культуре и психической жизни как симптом эпохи.

В общем, как всегда, будет о чём подумать. Если вам это близко - приходите, я буду там.

Дело в том, что в наши дни большинство людей идентифицируют себя исключительно со своим сознанием и полагают, что они есть именно то, что о себе знают. Но всякий, кто мало-мальски знаком с психологией, скажет вам, сколь ограниченно это знание. Рационализм и доктринерство — это болезни нашего времени, предполагается, что им известны ответы на все вопросы. Но нам еще предстоит открыть все то, что наше нынешнее ограниченное знание пока исключает как невозможное. Наши понятия о пространстве и времени более чем приблизительны, и существует огромное поле для всякого рода отклонений и поправок. Понимая это, я не могу просто взять и отбросить странные мифы моей души и внимательно наблюдаю за всем происходящим вокруг, независимо от того, насколько это соответствует моим теоретическим предположениям.

Жаль, но мифологическая сторона человеческой натуры сегодня изрядно упростилась. Человек более не порождает сюжеты. Он себя многого лишает, потому что это очень важно и полезно — говорить о вещах непостижимых. Это похоже на то, как если бы мы сидели у огня и, покуривая трубку, рассуждали о привидениях.

Что на самом деле означают мифы или истории о потусторонней жизни, какого рода реальность они отражают, — мы, безусловно, не знаем. Мы не можем сказать, имеют ли они какую-либо ценность помимо того, что представляют собой несомненную антропоморфическую проекцию извне. И нужно никогда не забывать о главном — о том, что нельзя и невозможно с уверенностью говорить о вещах, которые выше нашего понимания.

Мы не в состоянии вообразить себе другой мир, другие обстоятельства иначе, чем по образу и подобию того мира, в котором живем, который сформировал наш дух и определил основные предпосылки нашей психики. Мы существуем в жестких рамках своей внутренней структуры и всеми своими помыслами привязаны к этому нашему миру. Мифологическое сознание способно преодолеть это, но научное знание не может себе такого позволить. Для рассудка вся эта мифология — просто спекуляция; но для души она целебна, без нее наша жизнь стала бы плоской и серой. И нет никаких веских причин так себя обкрадывать.

P.S. У дорогого сердцу К.Г. Юнга вчера был юбилей. Читаю его размышления о потустороннем в "Воспоминаниях, сновидениях..." (вас ими не буду нагружать) и понимаю, что, кроме встречи с Тенью и идеи индивидуации, он когда-то дал мне пример интеллектуальной честности и смелости – встречаться с непонятным и неизвестным, с любопытством всматриваться в это, давать волю фантазии и смелым гипотезам, доверять не только рацио, но и интуиции, изучать, но оставлять пространство для непознанного и, возможно, непознаваемого. Мне кажется, сегодня, в век протоколов и стандартизаций, эта смелость и открытость гораздо нужнее нашей психике, чем сведение ее к набору накопленных данных/схем и предсказуемых реакций. В конце концов, богатый символический порядок — это не пережиток прошлого, а необходимость: он защищает нас от психоза, позволяя безопасно встречаться с силами бессознательного, которые, оставаясь нераспознанными, могут нас затопить.