Озон - лапочка. Вдруг дал ангельскую цену - 425 руб. - за мою книгу "Гуттаперчевый человек (2-е изд. Краткой истории российских стрессов" (2024). Читательский рейтинг - 5, высший. Отзывам - низко кланяюсь P.S. Увы! Через 3 часа цену взвинтили. https://www.ozon.ru/product/guttaperchevyy-chelovek-kratkaya-istoriya-rossiyskih-stressov-mirkin-yakov-moiseevich-1722450983/

Потом они поговорили о том, почему была продана плантация ее отца, о том, как она начнет новую жизнь, чем отличаются крокодилы от аллигаторов и почему современные способы охоты на крокодилов достойны осуждения.

«Девчонкой и я охотилась на аллигаторов… Братья влезали в воду с длинными железными прутьями и тормошили аллигаторов, дразнили и щекотали их с целью заставить вылезти на берег, а раз на суше, я быстро затягивала их челюсти веревкой… А вот относительно охоты на черепах, так я этому спорту не сочувствую… На суше их переворачивают на спину, тогда несчастное животное в полной вашей власти… Сердце разрывается слышать, как плачут черепахи, лежа на спине. Плачут, вздыхают, рыдают, совсем как люди».

Потом «жизнь на пароходе застыла», и они остались на ночь на верхней палубе, сдвинув кресла, разложив их на ночь и покрывшись одним пледом.

И тут Пегги спросила его, не собирается ли он здесь поселиться и завести плантацию.
«По правде сказать нет, - отвечал юный еще Петр Сергеевич, - А почему Вы спрашиваете?
-Потому, что тогда я вам продала бы своих свиней… Смотрите, не проспите восхода солнца на Оклавахе».

Боткин спал беспокойно, все время пробуждаясь, а Пегги спала, как ни в чем не бывало, рядом в кресле. И он сказал себе: «Это какой-то самородок во всей чистоте ее красоты, но кроме внешней красоты, она обладает необыкновенной внутренней силой». «Я не мог только уяснить, что такое Пегги – малый ребенок или женщина?.. Ангел, сошедший с небес, или Мадонна, задержавшаяся на земле?».

Потом был восход «с дивным колоритом» - Пегги спала: потом пароход подошел к месту, где он должен был высаживаться – Пегги спала; потом он медлил до последнего, перед тем, как сойти – Пегги спала. А потом он «осторожно встал», покрыл Пегги своим пледом и «тихонько спустился по трапу».
-Зачем будить, - подумал я, - не лучше ли сохранить ее в воспоминании, как загадочную спящую царевну сказочной Оклавахи?

И тут как раз время поговорить о разнице между нашими характерами. Как встречаются на пароходах русские люди? Нет хэппи-эндов. Случайно встретились, получили солнечный удар, соединились на миг – и разбежались, всегда с тоской вспоминая друг друга.

«И прости, и уже навсегда, навеки… Потому что где же они теперь могут встретиться? ...Как прожить этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой, в этом Богом забытом городишке над то самой сияющей Волгой, по которой унес ее этот розовый пароход!» (Бунин, Солнечный удар).

Куприн, Тэффи – всё туда же. Случай, пыл, жар, вдруг ясность, что потерял – но поздно, больше никогда! Боткин сделал эту запись – зачем ее будить? прощай! - спустя 40 лет.

А если бы он был американцем? – Пегги, - сказал бы он, - я буду выводить свиней, я прикуплю огромный кусок плантации, не дальше, чем в десяти милях от тебя. О, Пегги, я брошу дипломатическую службу! А ты, Пегги, будешь плыть рядом «на спине большой черепахи среди водяных гиацинтов» в моих мечтах, ты будешь медленно уплывать по Оклавахе, «очарованная принцесса», а я на катере буду догонять тебя, «отбиваясь от тростников и белых лилий», под «нежные мелодии» П.И. Чайковского.

Так снилось следующей ночью дипломату из далекой северной страны П.С. Боткину, мчавшемуся на экспрессе в Нью-Йорк, чтобы успеть к рауту в английском посольстве.

Делать или мечтать? Встречаться или расставаться? Продавать, скрывая нежность, или нежничать, так ничего и не продав? Добиваться, рискнуть – или уйти, умчаться, чтобы вспоминать лет пятьдесят? Быть резким и расчетливым – или мечтать и погружаться в грезы?

Кто знает? Лучше быть и тем, и другим.
И тогда юный российский дипломат даст потомство в дебрях Флориды. А барышня, внучка американского президента Гранта, выйдет замуж за князя и осядет в России. Впрочем, так и случилось в семье Кантакузиных – Сперанских. Но это уже другая история.

Это моя колонка в "Неделе"

Как-то раз плыл по американской реке юный российский дипломат, забравшийся во Флориду к крокодилам и аллигаторам немного отдохнуть. Звали его Петр Боткин, был он внук знаменитого чаеторговца, сын знаменитого врача, все – Боткины, а он – просто Боткин, 2-й секретарь русской миссии в Вашингтоне, на краю света.

Три года он сидел, перебирая бумажки в Министерстве иностранных дел в Петербурге, мечтая выбраться хоть куда-нибудь, и, наконец, в 25 лет, в 1890-х, попал в Америку, куда никто не хотел. «Странно, - рассуждал он потом, вспоминая, - как у нас не любят отдаленных постов. Америку особенно избегают…

«Помилуйте, говорят, ведь оттуда письмо в Россию приходит только через три недели!»… Кроме того, Америки боялись из-за дороговизны жизни. Есть и еще одно соображение чисто служебного характера, которое так рельефно высказал мой приятель - чиновник: «Ехать в Америку – ведь это все равно, что добровольно отправляться на тот свет. Кто раз туда попал – крышка! Оттуда не выберетесь, голубчик мой. Пиши пропало. Забудут!» (здесь и ниже - П. Боткин. Картинки дипломатической жизни).

Но – приключения дороже! И наш герой отправился в далекие края, в нью-йоркский высший свет, на балы к девушкам. Фрак, белый жилет, «весь увешанный «бантиками, бутоньерками и разными котильонными безделушками».

«Живые картинки» из боярской жизни! Русский свадебный пир XVII века на благотворительных спектаклях в Нью-Йорке! Были, конечно, и дипломатические сложности, ибо «тип американской красавицы вовсе не подходил под тип русской красоты… Сарафаны висели на хорошеньких американках, как на вешалках. Мне пришлось каждую из них набивать подушками и футболками, чтобы преобразить худеньких стройных англо-саксонок в русских дебелых красулек».

Наконец, он «почувствовал… непреодолимую жажду отдыха» и погрузился на пароход на дикой реке Оклаваха, чтобы увидеть наяву «Америку Майн Рида». «Пароход был небольшой, коротенький и в три палубы» и казалось, что он «вошел в девственную область» и «первый проникает в непочатый край», среди затопленных «громадных деревьев», морских гиацинтов и крокодилов с черепахами.

На палубе была девочка 16-ти лет. «Такая она была разумная, взрослая и вместе с тем такой ребенок с чистыми, словно прозрачными глазами, естественно вьющимися волосами и загорелым личиком». Все ее знали и звали «Мисс Пегги».

«Она распоряжалась здоровенными» слугами на пароходе, «как большими сенбернарскими собаками и все ее слушались беспрекословно». Ее плантация была кому-то продана и «мисс Пегги приехала в эти края ликвидировать дела своего отца». На пристани она «с простотой заправской королевы» вступила «в серьезный разговор с плантатором, о чем-то договорилась с ним, пока в трюм парохода грузили апельсины. Потом пароход отчалил, рабочие плантации пели Пегги напутственную песню, а она долго махала им платочком.

«Я не мог оторвать глаз от Пегги – такая она мне казалась особенная. В этом маленьком, почти детском теле было столько величия, уверенности, отваги и красоты, а в нежном личике столько чистоты и детской наивности… Пегги полулежала в палубном кресле неподалеку от меня… а я сзади любовался, испытывая страстное желание заговорить с нею… Язык мой не поворачивался. Все, что я мог спросить мою соседку, казалось пошлым, банальным, глупым».

Так наступил вечер. На корме давала концерт пароходная прислуга. На мачтах зажглись факелы. Цапли, пеликаны и «злые орлы» метались над пароходом, «ослепленные факелами». Они остались вдвоем на верхней палубе.

«Вдруг Пегги всем корпусом повернулась в мою сторону и вся улыбающаяся, со смеющимися глазами:
-Да говорите, что вы смущаетесь, - произнесла она ласково, - такой большой, а точно мальчик… Кстати, о чем, собственно, вы хотели со мной поговорить?».

Он хотел знать обо всем, что ее касалось.
«Я приехала продавать свиней и только что совершила очень удачную сделку с плантатором, отчаянным жмотом. Он хотел меня провести, но это ему не удалось. Теперь я на пути в другое место, тоже по свиным делам».

И он же, о народе, спустя 10 лет: «Никто ведь не знал, как народ будет реагировать. Лужков с Поповым завозили к Белому дому водку. И если сначала там было тысячи две человек, то к вечеру стало тысяч семьдесят. Многие просто перепились». «Там пьяные: кто палкой стал бить, кто палатку набросил, чтобы ничего не видно было. Три человека погибли».

Главное действующее лицо в августовской драме – народ. Он не безмолвствовал. От 50 до 100 тыс. чел. решили – сами для себя – принять риски штурма Белого дома, риски смерти. В ночь с 19 на 20 августа, 1.00 – на площади перед Белым домом 15 – 20 тыс. москвичей. В следующую ночь, с 20 на 21 августа, в 2.15, когда все ждали штурма – вокруг Белого дома «около 50 тыс. чел. Еще десятки тысяч находятся на дальних подступах к Краснопресненской набережной». «К вечеру на площади перед зданием Верховного Совета России стояло от 50 до 100 тыс. чел.».

Только благодаря этим тысячам не пролилась кровь. Этот факт очевиден. «Самое страшное – …произошла полная консолидация армии, КГБ, милиции… Это были часы полной неизвестности. Полной непредсказуемости». 21 августа, 00.31. «Москва (РИА)… Бронетранспортеры продолжают расчищать себе дорогу к Дому Советов РСФСР. Участники обороны Дома Советов РСФСР обращаются к гражданам России, к москвичам: «Все к Белому дому!».

А что же члены ГКЧП? Они – те, кто прошел 1941 – 45 гг. Солдаты и дети войны, хлебнувшие горя. Еще один очевидный факт – они не смогли переступить через память о страшной войне, не смогли пролить «кровь своих». За это им – поклон, что бы они ни делали и что бы ни говорили потом.

Д. Язов – доброволец, взводный, ротный, на фронте с 1942 г. «ГКЧП обвиняют в нерешительности… Но я… не мог быть Пиночетом». «Мы не собирались брать Белый дом, даже свет и телефоны там не отключили». «Мы не собирались никого убивать». «Всё делали для того, чтобы была гражданская война. А я взял и вывел войска». «У здания Верховного Совета РСФСР собралось около 70 тыс. чел., поэтому вопрос о разгоне толпы даже не обсуждался на совещании ГКЧП… Это было похоже на ситуацию, когда пытаются зажечь спичку перед пороховой бочкой». Г. Янаев: «Ни о каком штурме не может быть и речи».

В 3.42 ночи, 21 августа РИА сообщило: «Войска уходят из города». А что было дальше? Перехват власти у ГКЧП, аресты, 35 тыс. страниц уголовного дела. «Просидел в Матросской Тишине 498 дней и ночей. Тюрьма – это жизнь в себе. Границы свободы становятся безразличными. 28 шагов в снежном обледенелом дворе». Суды, амнистия, а за ними вдруг – полоса признания.

Д. Язов в 2004 – 2020 гг. награжден 4 орденами, он – генеральный инспектор Минобороны. В. Стародубцев – депутат Госдумы, 8 лет – губернатор Тульской области. А. Лукьянов и В. Варенников – многолетние депутаты Госдумы. «Жизненный путь В. Крючкова является примером беззаветного служения своему Отечеству» (ФСБ РФ, 6.11.2007). Удивительно? Нет, люди ГКЧП – «плоть от плоти» народной. Они из деревень, из маленьких городков, из рабоче-крестьянских семей. То, что с ними произошло «потом», отражает изменения в сознании народа. После тяжелейших 1990-х многие думают так же, как они.

Что случилось бы, если бы ГКЧП победил? Гражданская война? Новая «Югославия» в стране с ядерным оружием? Приступ тоталитаризма – с попыткой возродить административно-командную систему? Какой бы сегодня была наша страна? Мы знаем только то, что ГКЧП резко ускорил распад СССР. С декабря 1991 г. СССР больше нет.

Можно только строить догадки. Люди ГКЧП отрицали либеральную демократию. Вся их жизнь прошла в «холодной войне». Для них счастьем было могущество СССР. Каким мог быть результат? Видимо, авторитаризм. Насколько жесткий? Мы не знаем. Они объективно двигались к Сталину.

М. Горбачев: «Путчисты предприняли попытку вернуть страну к тоталитаризму». Это – путч, государственный переворот. «На обмане совершен антиконституционный переворот. Законный Президент страны отстранен от исполнения своих обязанностей… Дача в Крыму, где я нахожусь… окружена войсками, и я нахожусь под арестом… Я лишен всякой связи, контактов с внешним миром». Это – из заявления М. Горбачева в ночь с 19 на 20 августа 1991 г. Та же позиция у Б. Ельцина: антиконституционный, «государственный переворот, являющийся ничем иным, как государственным преступлением».

У обвиняемых по делу ГКЧП – другое зрение. «Что это за «государственный переворот», который направлен на защиту, а не на свержение конституционного строя, на укрепление законной власти, на сохранение целостности государства?... Это был не «государственный переворот», не «заговор», а отчаянная попытка спасти закрепленный Конституцией СССР общественный строй».

«Никакого заточения Горбачева на даче в Форосе не было». «Измена президенту – пожалуй, да, имеет место. Но Родину свою я не предавал». «Мы были вместе с народом… заговора не было». «Наш Комитет не был предусмотрен союзной Конституцией. И тем не менее его создание было последним и… единственным способом для спасения и самой Конституции, и государства, в котором она была принята».

«Если ГКЧП и его решения рассматривать в отрыве от складывающейся в стране ситуации, их можно условно… назвать не совсем конституционными… Однако фактически ГКЧП действовал не от своего имени, а от имени народа, который выразил свою волю на референдуме о необходимости сохранения Союза». «Второй этап… 19 и 20 августа 1991 года… был вспышкой – выступлением руководителей высшего эшелона… против разлома государства».

Есть и «третья точка зрения». Еще до суда были опубликованы документы следствия (так делать нельзя). Письмо от 25 августа 1991 г.: «Уважаемый Михаил Сергеевич! Огромное чувство стыда – тяжелого, давящего, неотступного – терзает постоянно… Когда Вы были вне связи, я думал, как тяжело Вам… семье, и сам от этого приходил в ужас, в отчаяние. Какая все-таки жестокая штука эта политика! Будь она неладна… С глубоким уважением и надеждами, В. Крючков».

Письмо Бакатину от 24 августа 1991 г.: «Обращаюсь со словами глубокого раскаяния и безмерного переживания по поводу трагических августовских событий в нашей стране и той роли, которую я сыграл в этом. Какими бы намерениями ни руководствовались организаторы государственного переворота, они совершили преступление». И он же, 10 лет спустя: «Горбачев окончательно саморазоблачается как безусловный предатель тех многих миллионов людей, которые шли за ним».

Любые исторические имена вхожи к нам в дом. Мы часто говорим о них, как о членах семьи. Нам важно понять, что они за люди. Насколько можно доверять их суждениям? Они искренни или же были вынуждены обстоятельствами? Нам стоит разделять их идеи? Они думают именно так? Эти люди глубоко влияют на общество и на наши судьбы.

Но какая же двойственность зрения! Вот трагические записи Д. Язова. Их нельзя было публиковать! «23.8.91… Всему конец, имею в виду собственную жизнь. Утром снял мундир Маршала Советского Союза. Поделом! Так и надо. Чего добивался? Прослужив 50 лет, я не отличил от политической проститутки себя – солдата, прошедшего войну… 24.8.91. Слушаю в одиночной камере радио о событиях 19, 20, 21 в Москве. Понял, как я был далек от народа… Мнение о развале государства, о нищете - я полагал, что это разделяет народ. Нет, народ не принял Обращения. Народ политизирован, почувствовал свободу, а мы полагали совершенно обратное. Я стал игрушкой в руках политиканов!».

Почти все, кто был в центре событий 18 – 22 августа 1991 г. – больше 30 лет назад – оставили свидетельства, исповеди, книги. Для кого-то из них это был путч, переворот, предательство и измена, для других – попытка сохранить страну, которой они служили. Оценки истории будут меняться год от году. А у нас, у каждого – своя позиция, и мало кто готов ее менять.
Так что же делать? Ответ – опираться в драме августа 1991 г. только на факты. На первых ролях в ней было всё высшее руководство СССР и РСФСР. И еще – народ. В этот раз он не безмолвствовал.

В 1989 – 1991 гг. набирал силу распад СССР, с «парадом суверенитетов», с резким ослаблением «центра» и вертикалей, при нарастании кризиса в экономике и хаотическом демонтаже административной системы хозяйства. Вместо эволюции – война идей, характеров, амбиций и институтов за власть.

4 августа 1991 г. Президент СССР М. Горбачев убывает на отдых в Форос (Крым). С 7 августа КГБ ведется «проработка варианта ввода чрезвычайного положения».

15 августа «Правда» публикует согласованный проект Союзного договора (за Союзом оборона, безопасность, госграница, внешняя политика, единая экономическая политика, союзный бюджет, союзные органы власти – Верховный Совет, президент, кабинет министров и др.). В нем – отклонения от итогов референдума о существовании СССР (76% голосовавших, 113,5 млн чел. за сохранение СССР). Этот проект не выражает в полной мере «волю советского народа».

На 20 августа назначен первый этап подписания Союзного договора (6 республик). Еще чуть – чуть – и изменения Союза ССР станут необратимыми.

В ответ события набирают скорость. 17 августа на конспиративном объекте КГБ в Москве разрабатывается «план захвата власти». По другой версии – ни о каком плане не шла речь, обсуждалась «обстановка в стране» и «что делать». 18 августа к М. Горбачеву в Форос неожиданно прилетает делегация из Москвы: вы с нами или нет? Ответ – нет.

Как следствие, в тот же день М. Горбачев отстранен от власти. 18 августа издан указ вице-президента СССР Г. Янаева: «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года».

В указе – неправда. Никакой «невозможности по состоянию здоровья» нет, это доказано. Сама формула содержит угрозу жизни Горбачева. Эта угроза им воспринята в полной мере. Горбачев лишен связи и изолирован, под усиленной охраной, в Форосе.

В тот же день, 18 августа создан ГКЧП (Госкомитет по чрезвычайному положению). Конституцией не предусмотрен. В нем 8 человек, включая вице-президента СССР, премьер-министра, министров обороны, внутренних дел, председателя КГБ СССР. 19 августа ГКЧП установил главенство законов и решений органов власти СССР над республиканскими и региональными, приостановлена деятельность партий, расформировываются структуры власти и управления, противоречащие законам СССР, запрещены митинги, шествия и забастовки, в Москве введено чрезвычайное положение, закрываются все газеты, кроме 9 центральных; берется под контроль телевидение и радио.

В тот же день, 19 августа с 7.00 утра в Москву вводятся войска. «Было привлечено из двух дивизий 3806 человек и около двух тысяч от ВДВ» плюс сотни единиц боевой техники (362 танка, 140 БМП, 148 БТР). Все войска СССР приведены в повышенную боевую готовность.

Такова завязка драмы. Каждое событие 18 – 22 августа впоследствии имело двойную или даже тройную трактовку, в зависимости от того, кто ее создавал – М. Горбачев, Б. Ельцин, те, кто находился в их круге, или же обвиняемые по делу ГКЧП, закончившемся в 1994 г. амнистией и оправданием по суду В. Варенникова.

Что будет после подписания мирного соглашения?
1) Жизнь как "раньше"? Нет
2) Гонка вооружений? Да
3) Либерализация в России? Нет
4) Поиски чего-либо нового, "великого"? Да
5) Сосредоточение на внутренней экономике? На задачах развития? Скорее всего, нет.
6) Дальнейшее обособление? Скорее всего. да.
7) Дальнейшие внутренние ужесточения? Да.
8) Путь ли это к ослаблению? Да.
Страна нуждается в глубоких реформах

Отличительные признаки идиотов
1) Они = крик.
2) Они = то, что вы бы придумать не смогли, даже если съесть суп из мухоморов.
3) Их тянет к звездам. Они мечтают продолбить луну. Грандиозе сальто-мортале.
4) Им кажется, что тайные правительства хотят их съесть. Врагов пора громить, вскрывая их тайники.
5) Все – в вертикаль. Всё – в единый кулак! Ать - два, мы - земля героев, исполнить 100+, надзор с вышки, если что – на…
6) Расстрелять – всех тех. Распотрошить – за то, что. Взорвать – всех там.
7) Изобретательны в том, чтобы достать вас так глубоко, чтобы вы закричали: «Мама!»
8) Левой рукой правое ухо. Как способ земного существования.
9) Когда вы их слышите, вас тянет зарыться в песок. Вы зачарованно смотрите по сторонам и спрашиваете: «Кто это? Как это может быть? Как я сюда попал?»
10) Они непотопляемы. В них влюблены режимы. Они усыпаны звездами. У них карманы кенгуру.
11) Даже если вы перемрете, они будут считать, что одержали победу.
12) Вам будет полный конец, когда они набегут кучей.
13) Они долго и хорошо живут, со вкусом питаясь.
14) Нет ничего, что бы не смогли совершить идиоты, питаясь собственным воображением.

Их разновидности

Идиот – либерал ничем не отличается от правого идиота, или идиота – социалиста, или даже идиота тоталитарных воззрений, а уж националист – идиот – это вообще.

Идиот – он и есть идиот, и нет в нем ни трезвости, ни ума, ни доброты. И вот стоишь ты, смотришь на все это печальными еврейскими глазами, и говоришь себе: «Да вы что… Господи, да куда…». А поток все несет и несет, и, хотя ты понимаешь, что будет впереди, или даже просто может быть впереди, ты ничего не можешь сделать, потому что идиоты – они как в грибнице, число их стойко растет, и у каждого из них своя ненависть, свой активизм и свое огромное желание – оставить отпечаток своей ноги на вас.

Скорее всего, вы будете плакать.

-Так не бывает, - скажете вы.
-Бывает, бывает, - отзовется старая чашка, из которой пили еще отец и мать.

Из моей новой книги "Потрясенные общества. правила жизни в эпоху перемен"
Озон https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/?fbclid=IwY2xjawMKRLRleHRuA2FlbQIxMAABHp1swuGXckH5wAEe_JLNfBZOhy4AigIWvatmhGQpoQhIbRQDc1r5WcwuNhOJ_aem_IOkFMUm0xHNQznTX09Q80w
Литрес (аудио, электронная версия) - https://www.litres.ru/audiobook/yakov-mirkin-1078911/potryasennye-obschestva-pravila-zhizni-v-epohu-pereme-72175582/?ysclid=meawegj5gp325870605

А вот и счастье! Новый император, Александр II, вернул ему все права (1856). «Открылась новая будущность, провиделось начало… улучшений, о коих тайное общество помышляло так искренно». Стал мировым посредником в реформе 1861 г. (это огромная работа). И жил долго и счастливо. Ушел с женой почти «в один день», с разницей в 3 месяца, им было далеко за 80.

Всё это жизнь человека доброго. «Во мне таится сила и стремление 120-ти товарищей, которые желали содействовать освобождению крестьян». И еще таилась – любовь. Быть в «постоянной и чистой любви». Быть в «любви к родному месту, к родным… к своему углу». Быть вместе «по любви, по чувствам долга, по связывающим узам супружества». Добро и любовь – как суть жизни. Даже тогда, когда ты навечно лишен прав. Когда лишена прав твоя семья. Быть добрым – тогда сможешь все.

Этой мой новый очерк в "Неделе"

«Свет луны и ярко горящих звезд освещал нам дорогу... Я все глядел в сторону Васильевского острова, благословлял жену и сына. Я знал, что жена моя стояла в эту минуту на молитве».
Благословим и мы их, ибо им предстоял долгий путь. 29 марта 1825 г. барон Розен был доставлен в Читу, тогда деревушку. За 2 месяца почти 7 тыс. км (больше 6 тыс. верст). Всю дорогу, как он замечал, кругом были добрые люди: и охранники, и возчики, и коменданты, и просто жители. Все ему ласково кланялись и хотели согреть и накормить.

Не каторга, а санаториум. Кругом такие же (вместе больше 80 декабристов). Еда здоровая, работы на 5 часов, потом читай (какая библиотека!), гуляй (в кандалах), учи (друг друга), пой (какой хор!) и играй (Розен – на дудочке). Летом – земляные работы, зимой – молоть рожь, по два пуда ржи за урок, ручными мельницами. Какие мускулы! И еще есть ангелы, 8 дам, жены, которые приехали. Они для всех посредники с родными. Деньги – общая касса, одна артель. Друг на друга шили. Коммунизм!

Но где же его Анна? Она собралась в путь через 4 года (1830), когда их сын окреп (так договорились). Его взять нельзя, запрет. Хочешь к мужу? Это вечная разлука с детьми. Сестра взялась вырастить его.

«Когда увидела удаляющуюся карету, в которой находилось все, что было у меня дорогого, я почувствовала, как земля дрогнула подо мной». «С трудом решилась я войти в комнаты... Я вхожу и нахожу ремешок Энни (сын – Я.М.), я поцеловала его. Потом нашла его лошадку… я целовала ее и не могла с нею расстаться». «Нужно испытать всю горечь разлуки, чтобы понять меня» (А.В. Розен – мужу. Г. Невелев. Декабристский контекст).

Ее везут на каторгу. А он (их переводят из Читы в Петровский завод, там плавят железо), идет с партией навстречу, пешком больше 400 верст и знает, что где-то они пересекутся.

«Я ждал прибытия ее ежедневно, но 27 августа имел особенное предчувствие… при малейшем стуке колес по мосту… вскакивал мгновенно и сто раз был обманут». Наконец, увидел вдали почтовую повозку; повозка все ближе, «я заметил дамскую шляпу и зеленое на ней покрывало, выбежал на дорогу и был в объятиях моей несравненной Annette. Вы… можете себе представить мое счастье. Несколько минут были мы безмолвны, сердца одни бились» (А.Розен. Письма декабриста). Это «лучшее воспоминание моей жизни».

Оставить их там? Нет, пусть путешествуют! Они юны, им только что за 30, быть на каторге еще 2 года (жить в семейных камерах), потом в Кургане на поселении (до Петербурга 2,7 тыс. км). Там барон был 5 лет, хозяйствовал на земле (была дана, чтобы кормился), пока несчастный случай не обрек на костыли. Раз так – в солдаты на Кавказ (1837), считалось облегчением, кровью искупать вину, с женой и вновь рожденными детьми (3 сына и дочь). «Иду не для себя, но чтобы вывести из Сибири жену и детей… С упованием, что… на Кавказе найдем… людей таких же добрых, каких находили в Сибири».

Добрые, всюду – добрые! Моя добрая жена – называл ее только так! В Тифлисе им вернули сына, первенца (спустя 12 лет, родителей не знал). «Сердце хотело выскочить от радости»! Вместо службы (он на костылях!) - ванны в Кисловодске по высочайшему повелению, «во внимание к расстроенному здоровью рядового из государственных преступников». Царство доброты!

Наконец, отставка по болезни (1839), жить «безвыходно на родине под надзором полиции»! «Прощай, Кавказ! Красуйся не одною природой, но и благосостоянием своих обитателей!». Всем добра! А семье – новый путь, за 2 с лишним тыс. верст! К жизни спокойной, к земледельчеству. На родину под Нарву, ибо там был рожден и жить хотел только там, со всей силой.
Мог ли он пропасть? Сколько угодно! Болел, падал в пропасть, его грабили, был в дождях и холодах, среди далекого народа, но народ, так он считал, был добр! Построил 3 дома в трех частях империи.

Для начала нужно встретиться. Дело обычное, у барона Розена, будущего декабриста, был сослуживец, собутыльник и просто добрый друг, а у него сестра Анна, сирота, дочка первого директора Царскосельского лицея Малиновского. «С первого знакомства тайный голос нашептывал мне, что она должна быть моей женою».

Что поделаешь? «Бывало… в кадрили и котильоне, в один день я влюблялся не в одну, а в двенадцать хорошеньких женщин»! А тут – сразу в одну. «Лицом, наружностью, голосом, одеждою, скромным обхождением вызвала во мне чувство безотчетное… скромность… смирение, кротость постоянная не могли не пленить» (здесь и ниже «Записки» барона Розена).

Пришлось барону исправиться. «Бойкая веселость моя… поутихла», картам пришел конец, «моя любовь требовала нравственного усовершенствования». И вот – желанный миг. «14 февраля 1825 г. решился я просить руки Анны Васильевны… Я заранее затвердил речь…, которую забыл в эту торжественную минуту, и, просто и кратко, с чистым сердцем предложил ей мою любовь и дружбу, которые доныне… свято хранил в продолжение 45-ти лет, и невеста моя также свято сдержала данное мне слово».

Ура! Ему – 25 лет, ей – 27. 19 февраля - обручение! «Казалось, мы уже век были знакомы; душа откровенно слилась с душою». «С невестою моей был я соединен… единодушием в наших желаниях и взглядах на жизнь»! В апреле - свадьба! «Дни и часы все были счастливые и слишком скоро проходили. Однажды застал жену в слезах… призналась, что среди беспрерывного счастья иногда приходила грустная мысль, что такое счастье, как наше, не может долго продолжаться».
Как в воду глядела.

15 декабря 1825 г. поручик, барон Розен, ожидавщий в семье первого ребенка, был арестован по делу декабристов. Был со своим взводом на Сенатской площади, препятствовал войскам в усмирении, участвовал в тайных сборищах (Следственное дело Розена). Гауптвахта Зимнего дворца, «конурка» Петропавловки, «ни разу не видел ни солнца, ни луны». Ждал казни. В июле 1826 г. был лишен всех прав и состояния и отправлен в Сибирь (6 лет каторги, потом ссылка).

«Предстоящее было печально и неизвестно, настоящего у меня не было, оставались со мной только воспоминания… Во всякое время мог я себе представить присутствие жены моей, не только черты лица, но даже все движения, и слышать голос ее, и мысленно беседовать с нею». Так он спасался.

Она должна была родить – им дали на час свидание. «Мы еще раз могли благословить друг друга… Я всячески старался успокоить жену… Не думал о предстояшем мне жребии: я был как дома, я был счастлив!». Жребий – годами не быть вместе. «В июне Бог дал мне первого сына… В молитвах… просил, чтобы Отец небесный заменил ему отца временного». Повторим: чтобы всевышний заменил отца!

Еще свидания, час в неделю. «Моя Анетта хотя в слезах, но крепкая упованием, твердая в вере и любви к Богу, спрашивала о времени и о месте нашего соединения. Сын мой шестинедельный лежал на диване и, как будто желая утешить нас, улыбался то губами, то голубыми глазками».

Чтобы идти на каторгу за мужем, мать должна была оставить детей; лишалась всех прав; ее будущие дети должны были стать казенными крестьянами. Если остаться - можно снова выйти замуж. Из 121 осужденных женатыми были 23 человека, среди них многодетные. До приговора (июль 1825) родились 10 детей. 16 женщин решили следовать за мужьями, 14-ти разрешили, 11 женщин отправились на каторгу – 9 жен и 2 невесты (обе – француженки) (Р. Киреева. Во имя любви и долга). Трое еще раз вышли замуж при живых мужьях
.
Пока же она собирает барона (бывшего) в дорогу. Сюртук, оленьим мехом наружу, шуба. Чтобы спасти – «Иерусалимский деревянный крест, бывший на груди ея и на груди сына». 5 февраля 1827 г. – в путь, закованным в «железах», в Сибирь.

Этим всё и закончилось, а на память – песня всесильного Баранова, первого Главного правителя Русской Америки (1799): «Ум российский промыслы затеял, людей вольных по морям рассеял, места познавати, выгоды искати, Отечеству на пользу, в монаршую честь»! Не получилось!

Еще раз - почему? Модель Русской Америки - сверхжесткая, сырьевая, основанная во многом на внеэкономическом принуждении, на сужающихся запасах сырья, глубоко зависимая от чрезвычайно дорогих внешних поставок, не подкрепленная вольной эмиграцией и притоком капиталов, со сверхмалой человеческой базой, не способной «взять земли».

Такая модель привела к тому, что Аляска стала для государства «чемоданом без ручки», находясь под сильным давлением эмигрантских сообществ США. Как следствие, была потеряна.

История с Аляской – метафора, демонстрация того, что бывает, когда модель общества и экономики неправильна. Тогда земли и люди теряются неизбежно. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через год. Но обязательно теряются. А как сделать, чтобы история с Аляской не повторилась? Ответ - найти такую модель экономики, которая бы давала максимум динамики. Внешнее давление, попытки вытеснения будут всегда. Важно, как мы ответим на них.

Из моей книги: "Гуттаперчевый человек" (Краткая история российских стрессов= -2-е изд. (2024))

Чем же тогда заниматься? РАК уходит на сушу (добыча и выкуп у индейцев пушнины) и в торговлю чаем. Чай? А при чем здесь Аляска? Чай стал давать почти 50% выручки РАК. Выручка за 1850 – 1859 гг. – 8,53 млн руб., в т. ч. от чая – 4,1 млн, от пушных промыслов – всего 1,71 млн. Расходы за это время - 8,53 млн руб., в т. ч. дивиденды – 1,35 млн, пошлины за чай – 1,76 млн, «за провоз и укупорку чаев» - 0,59 млн, в капитал - 0,13 млн Акционеров – до 700 лиц (1861). В 1822 – 1860 гг. им выданы 4,5 млн дивидендов «уже лет 20 сряду, на акцию в 500 р. асс.», до 30 – 40% к номиналу, в рублях серебром.

Чай чаем, но сама Аляска малоприбыльна, временами убыточна, хотя ее хозяйство разрослось. 32 «заведений», в т. ч. кузницы, слесарные, столярные, токарные, купорная (приготовление бочек), кожевенные (для выделки шкур), прядильная, скорняжная, прачечная, медно- и чугунно-литейная вагранка и цинковальная, инструментальная, мукомольные и крупяная мельницы, пильные заводы, кирпичный завод. 13 судов, в т. ч. 4 парохода. Пароход «Баранов», из кипариса, обшит медью, построен на месте, в Ново-Архангельске, и о нем сказано: «Хорош, хотя и некрасив». Деньги – «кожаные марки», прямоугольные разноцветные «кусочки дубленой тюленьей кожи со штемпелем РАК».

Но жить за счет «своего» - выращенного, добытого, сделанного - Аляска не может. Как заметил главный правитель Русской Америки Ф. Врангель в 1834 г., в колонии «всегдашнее оскудение в наиважнейших предметах». Издержки на доставку провизии и изделий из России и отчасти США огромны, десятки погибших судов, особенно в первую четверть XIX века. Для снабжения РАК было организовано первое российское кругосветное путешествие Крузенштерна и Лисянского (1803 – 1806). За ним в 1803 – 1868 гг. – более 50 плаваний от Финского залива до Аляски, частью кругосветных, с вывозом обратно пушнины. Через Сибирь удавалось «протащить» только 10 – 30% поставок.

Продать нельзя держать

Итак, на одной чаше весов – огромные владения, Россия – в Тихом океане и в Арктике, на двух континентах. Указ 1821 г. – наша гордость и слава.

На другой – издержки. У высоких инстанций масса доводов, чтобы избавиться от Аляски. Первый – все равно ее потеряем, столкнемся с США. С ней сильнее конфликты с западными державами. Лучше продать, чем воевать, удержать не сможем.

Второй – особой пользы нет, и не будет. Нам есть, что делать в центре России, огромные пустые пространства за Уралом. Вел. князь Константин, брат Александра II: Россия «должна всячески укрепляться в центре своем».

Третий – колонизировать все равно не сможем, нет человеческих сил.

Четвертый. РАК «не принося ровно никакой пользы отечественной промышленности, действует еще во вред туземному населению…». Жить самостоятельно не может.

Пятый. Продать можно выгодно, деньги нужны.

Были и другие голоса. «Что касается до положительных выгод, то… они принадлежат только будущему, но… нынешнее поколение имеет святую обязанность сохранить для будущих поколений каждый клочок земли, лежащей на берегу Океана, имеющего всемирное значение». Это из отчаянной записки Ф. Остен-Сакена, посланной в день решающего совещания у императора (16.12.1866 г.). Замечательный, между прочим, был ученый, путешественник, чиновник МИД.

От рождения идеи продать Аляску (1857) до передачи ее США (1867) прошли 10 лет. Сделка готовилась в тайне. Цена Аляски – 7,2 млн долл., за вычетом предпродажных расходов – 7,035 млн долл., по курсу 1 руб. 60 коп. за доллар – 11,26 млн руб., из них чуть больше 1 млн было выплачено РАК за ликвидацию дел и вывоз персонала. Остаток – 10 млн руб. Доходы российского государства за 1867 г. – 444 млн руб. (гос. роспись доходов и расходов на 1868 г.). Поступления за Аляску – 2,3% доходов за год. Следы Русской Америки немедленно стали смываться. До 270 русских из 500 чел., находившихся на Аляске, сразу же вернулись в Россию.

Есть три ответа на этот вопрос. Первый – крепостное право. Русские были закреплены в отличие от эмигрантов в США, которые в поисках лучшей жизни могли свободно проникать куда угодно. В России в 1859 г. было 23 млн крепостных, в Европейской России – 37,5% населения, в Смоленской губернии – 69%, Тульской – 69%, Калужской – 62%, Нижегородской – 59%, Владимирской – 58%, Костромской – 57%, Ярославской – 57%, Рязанской – 57% и т.д.

Второй ответ – неосвоенные пространства за Уралом. Там было чем заняться, и жили всего лишь 4,2 млн чел.

Третий ответ – проблемная модель общества и экономики в Русской Америке. До начала XIX века там вольница, борьба купеческих компаний, первопроходцы и герои при самых жестоких нравах (Шелиховы, Голиковы, Мыльниковы, Лебедев, Баранов и др.). До 80 купеческих экспедиций на кораблях, с высочайшими рисками, с частыми крушениями судов. Ядро экономики – пушной промысел, сверхприбыльная добыча морского зверя, гигантские флотилии в 300 – 500 байдарок, совершавшие морские переходы по 2000 верст, без парусов. Соотношение русских и «туземцев» - 1: 25. Туземцы – основные добытчики. Они де-факто рабы (так называемые «каюры», 1/10 туземцев) или жестоко эксплуатируются («вольные алеуты»). Купить у них добычу дешево, припасы продать задорого, еще и в долг.

В этом жесточайшем мире была свобода воли и конкуренции. С начала XIX века ее не стало. С 1799 г. Русской Америкой монопольно владела Российско-Американская компания (РАК), созданная из 2-х частных купеческих компаний указом Павла I “под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством».

Эта акционерная компания, подчиненная прибыли и дивидендам, с правлением в Петербурге, закрывает Аляску для любых других добытчиков, выполняя одновременно функции государства, при поддержке казны. Ей даруются привилегии владеть, пользоваться всем, что есть на Аляске, на ее поверхности и в недрах, любыми «промыслами и заведениями», занимать новые земли в российское владение, «заводить заселения и укрепления», производить мореплавание и торговлю «со всеми около лежащими Державами». Всем остальным это запрещается. «Подписано собственною Его Императорского Величества рукою тако «быть по сему» 1799 года июля 8-го дня.

А какой результат? Мельчайшая по населению русская колония, ноль эмиграции из России при растущем человеческом и торгово-промышленном давлении США. Треть русских – солдаты. У главных правителей Аляски – конфликт интересов. Они и «губернаторы», назначаемые императором, и нанятые служащие РАК, обязанные дать прибыль. Местное население сокращается (эпидемии), хотя эксплуатируется мягче, чем раньше. С конца XVIII в. число алеутов упало «более чем наполовину».

Капля в море

Еще одна причина потери Аляски – незначительность экономики. Ее основа - добыча морского зверя. Но уже в XVIII в. началось кратное падение его численности. Причины – истребление охотой (пусть и с попытками восстановить стадо) и вымирание людей, «туземцев», они - главные в пушной охоте.

«…Единственный промысел, которым… еще можно заниматься… есть торговля пушным товаром. Все другие предприятия, как например, исследование и обработка разных руд… не могут принести пользы, ибо доставка всех нужных материалов… и самих рабочих будет стоить огромных издержек и встретит много непреодолимых преград, в особенности вывоза руды… Нет надежды, что подобные предприятия когда-либо могли принести малейшую выгоду… разве только в случае, когда бы в этих местах открыто было присутствие богатых золотых россыпей». «Лесная, горная и рыбная торговли значительными быть не могут».

Почему Аляска не осталась российской? 200 с лишним лет назад, в сентябре 1821 г вышел указ Александра I, которым Аляска была признана российской землей. «Производство торговли китовой и рыбной ловли и всякой промышленности на островах, портах и заливах и вообще по всему Северо-Западному берегу Америки, начиная от Берингова пролива до 51% Северной широты, также по островам Алеутским… предоставляется в пользование единственно Российским подданным». Статус подтвержден конвенциями России с Британией и США 1824 и 1825 гг.

А потом – все наоборот. В 1867 г. состоялась церемония передачи Аляски от России - США.

Как к этому относиться? Горевать? Искать заговоры? Нет, лучше всего попытаться понять, почему так произошло. Почему мы не живем в стране, лежащей на двух континентах, с площадью на 1,7 млн кв. км (на 10%) больше, чем сегодня?

История Аляски / Русской Америки может быть представлена как героический рассказ об экспансии империи на восток, о десятках географических открытий, о кругосветных плаваниях, о ярчайших именах мореплавателей и первопроходцев, осваивающих новый континент. И это правда. Начиная с XVII века в Северо-Западной Америке появляются российские подданные. Дежнев, Беринг, Чириков, Креницын, Левашов, Крузенштерн, десятки других мореходов, люди отчаянного риска.

Можно снять десятки блокбастеров о том, как «брались» на парусах моря, как в войнах с туземцами завоевывался восточный фронтир Российской империи. Можно создать свой «Моби Дик», ибо всё освоение Аляски основывалось на охоте на морского зверя. Но все-таки, почему ушла от нас эта лакомая земля, из которой только в XIX веке извлекли более 2200 тонн золота? Земля нефти и газа, не говоря уже о природных красотах. На Аляске 63% запасов золота всей арктической зоны.

Почему она ушла

Один из ответов – нехватка людей. В Русской Америке их всегда было очень мало, 200 – 600 русских поселенцев почти 100 лет. Плюс креолы (от смешанных браков), алеуты, эскимосы (аглегмюты, агульмюты, кускоквимцы, малемюты, чугачи), индейцы (квихпахцы, колоши, кенайцы, колчане, медновцы, угаленцы), унаглюты, инкалиты, курильцы (айны), тунгусы и т.д.. Всего 7 – 9 тыс. чел., считавших себя «людьми России».
Т
Гораздо больше было тех, кто отказывался считать, что живет в Российской империи. «…Диких считалось в 40-х годах… до 36000 душ». «Народ деятельный… мстительный, равнодушный к телесным страданиям и даже к смерти, и безумно оспаривающий свою дикую независимость… Население в обитаемых ими местностях наших колоний простирается свыше 40000 человек, большею частью хорошо вооруженных». Речь об индейцах - калошах (тлинкитах) (1860 г.).

Русская Америка – это история не только торговли, но и бесконечных конфликтов с индейцами, когда пришельцы «загнаны» за стены поселений и любой выход за них грозит смертью. Сотни столкновений, восстание тлинклитов 1802 г. – разве можно «освоить» новые земли, имея только 200 - 600 русских? «Оседлая колонизация посредством эмиграции невозможна и не состоится».

За 100 лет (70-е годы XVIII века – 1867 г.) было создано около 60 русских поселений. Тем не менее, из 595 русских 87% жили в Ново-Архангельске (столица) и на Кадьяке (один из Алеутских островов) (1860). 80% из них были заняты в обороне, управлении, техобслуживании флота. 7 обер-офицеров, 179 солдат (нижних чинов сибирских линейных батальонов), почти 100 управляющих, бухгалтеров, конторщиков, писарей, 27 лиц духовного звания.

Это крошечный остров среди бескрайних земель и десятков тысяч индейцев, не желавших никому «принадлежать».

Где переселенцы?

Почему за 100 лет не случилось больших волн переселенцев, как в США? Такие миграции сделали бы Аляску действительно русской. В России в начале XIX в. жили больше 40 млн чел., в 1860-х – больше 70 млн В США, купивших Аляску, в 1800 г. было чуть больше 5 млн чел., а в 1870 г. – 39 млн, в 2 раза меньше, чем в России.

Встал в 3,5 часа утра, Сразу сел за письменный стол - на целый день, за новую книгу. Почему? Слова простые - сейчас нужно быть в помощь. Не только раздирать рубашку - давать основания для настоящего, для будущего, если можешь.

Может быть, никогда не увижусь с человеком, написавшим отзыв в Читай-городе о моей последней книге "Потрясенные общества", я не знаю его имени, все действуют под псевдонимами, но ради него я буду работать сегодня целый день.

Вот этот отзыв:: "В очередной раз "искушен" Я.М.Миркиным, и не жалею об этом! Вызывает глубокое уважение последовательность автора, твердость его позитивного настроя, любовь к людям и вера в них, желание помочь! Колоссальный объем информации, мастерское ею владение, трудолюбие автора - вылились в очередное уникальное произведение, весьма полезное людям, особенно в периоды потрясений. Впечатляют и поучают личные истории людей, собранные и приведенные автором!
Полезна всем, интересующимся историей! Плюсы -сплошные. Минусов не нашел".

Низкий поклон ему. Вот эта книга, цены ниже всего в "Озоне":
https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/

Но ведь была еще и реальность. Другая, инобытие, как сказал бы Лосев, закончившаяся разрушением и звезд, и станков, и большой страны. А как быть сегодня? Как быть разумному человеку, пытающемуся не утонуть в мифах и, хотя бы как-то, проложить путь к рациональным решениям, к максимальному избавлению от призрачного, ибо любое сознание, мы это поняли, мифологично. Что делать?

Вот один из ответов - «восьмикнижия» Лосева. Пусть они уютно устроятся прямо перед глазами. Они подарены нам философом – идеалистом, в высшей степени романтиком, прожившим всю жизнь среди мифов, возведенных в космическую степень. Они – его усмешка, его боль, они – его ответ на сумасшедшее бытие. И еще они - верный способ для нас понять свои страхи, свои мифы, чтобы принять или полностью избавиться от них.

Из моей книги "Искушение государством ("Правила неосторожного обращения с государством" - 2-е изд.)

Не сосчитать идей и текстов. Нарастающая слепота со времен лагерей, когда писать – это значит диктовать накопленные, написанные внутри себя страницы. Его жены, его хранительницы, одна – безвременно ушедшая, другая – сохранившая, нашедшая каждую его уцелевшую строчку. Сотни его ценящих людей. Три разгрома написанного (1914, Германия, 1930, арест, 1941, гибель дома на Арбате, прямое попадание бомбы). И глубокая вера – в Бога и в мысль, вечно меняющуюся, прихотливую человеческую мысль.

В жизни Лосева, начавшейся «при царе» (1893 г.) и закончившейся при «перестройке» (1988 г.), есть свое торжество – ее признание как общей, всечеловеческой ценности, всеобщее признание ее спецами, философами, и даже признание государством в самой фантастической форме. Его, всю жизнь находившегося под атакой людей государевых, всю жизнь оттесняемого от философии, наградили в 90 лет, в 1983 г. орденом Трудового Красного Знамени «за многолетнюю плодотворную подготовку философских кадров». «То» государство и фантасмагория - едины.

«Никем не признанный и гонимый не меньше шпаны и бандитов! Арестант? Но какая же сволочь имеет право считать меня арестантом, меня, русского философа? Кто я и что я такое? И еще страшнее вопрос: что я буду через «10 лет» и даже не через 10, а через 5, через 3 и даже через год?

Озлобление и духовное оцепенение… может привести к непоправимой духовной катастрофе… Я закован в цепи в то время, как… в уме кипят… новые мысли, требующие физических условий для их осознания и оформления, а сердце, несмотря на холод и тоскливые сумерки теперешней моей жизни, неустанно бьется в унисон с какими-то мировыми, вселенскими пульсами, манящими в таинственную даль небывалых чувств, восторгов, созерцаний, красоты и силы духовных взлетов, умиления и подвига».

Нам бы взять у Лосева, великого русского философа, именно это. Ясное, творческое, хотя и романтическое мышление – несмотря ни на что. А что еще взять, чтобы понять, как устроена жизнь? Может быть, то, что она пронизана мифами? Что часто нам внушают мифы, выдумки, фантазии, как факты жизни, и наше сознание пропитано ими, как вата водой? И даже избавление от одних мифов означает лишь то, что мы начинаем мыслить другими мифами, не обладая знанием, не имея доступа к общим и надежным фактам, которые также могут оказаться мифами?

Для одних «взять у Лосева» - это истинная вера, идеализм. Лосев был человеком глубокой и сердечной веры, человеком православия, тем, кто принял тайный монашеский постриг в 1929 году, тем, кто проповедовал Имя Божье как сущее, как имяславие. Он же (грубо сфабриковали миф) – «теоретик и идейный вождь контрреволюционного движения имяславцев», «идейный центр для церковно-монархических активно-антисоветских формирований» (дело А. Лосева в ОГПУ). Пусть будут прокляты эти расстрельные выдумки!

Для других у Лосева – возможность увидеть жизнь не только в фактах, но и в мифах, и, тщательно отделяя их от фактов, отбрасывая факты, оказавшиеся мифами, гораздо лучше понимать тот механизм причин и следствий, который ведет к выживанию или гибели человеческих обществ. Двоичность мира, мифы против фактов – это отличный способ «системного анализа», позволяющего понять, что происходит с любой страной, что нами унаследовано, какие силы нами движут, и что, в конечном счете, с нами может произойти.

А что еще взять у Лосева? Понимание его жизни, как погруженной в особый мир 1920-х – 1980-х, глубоко переплетенный с мифами. Как вопрос к себе – с какими мифами мы переплетены? «Я сослан в XX век, в определенную социально-историческую эпоху… мне навязана борьба, которая мне чужда и непонятна и в которой обе стороны для меня одинаково неприемлемы» (разговоры на Беломорстрое). Таким было каждое десятилетие 1920-х – 1980-х. Каждое его десятилетие!

Философу Азе Тахо-Годи, жене знаменитого российского философа Алексея Лосева, - 102 года. Она – с нами, она – в Москве, с ней нам легче пытаться понять свою жизнь, потому что и ее жизнь, и жизнь ее мужа, и их книги – они для нас.
Они – о том, что такое личное существование, напичканное мифами, в стране, стоявшей на крайностях, призванных дать каждому «великие цели» вместо спокойного и тихого бытия.

Как жить в такой стране? Можно пытаться громко, во всеуслышание объяснять, что многие идеи, насаждаемые в ней – просто миф, что они заставляют тратить жизни - зря. Можно сделать так, что вас заставят замолчать, в раннем возрасте замолчать, когда вы полны сил, но вы все равно будете писать в стол, ужасаясь, но мыслить и заполнять его рукописями, потому что иначе вы просто не сможете жить.

В 1930 году Алексей Лосев, знаменитый в будущем русский философ, был в 37 лет посажен, сначала на Лубянку, а потом отправлен в лагеря, потому что власть не смогла вынести его книги «Диалектика мифа» и дополнений к ней. Власть и первой жены его, Валентины Михайловны, 33 лет, вынести не смогла, отправив ее вслед за мужем.

Вряд ли могло быть иначе. В государстве «диктатуры пролетариата», в самом начале большой кампании репрессий, в подцензурной книге было сказано, длинно, но ясно, что «социализм, т. е. материалистически-общественная стихия, данная в аспекте своего алогического, бесформенного, сплошного стремления, есть анархизм».

И еще сказано: «Все бывшие и настоящие формы социализма, и «утопического» и «научного», есть всецело мифология». Лосева что, любить за это будут? «Учение о всеобщем социальном уравнении… несет на себе все признаки мифологически-социального нигилизма». «С точки зрения христианства социализм есть также сатанизм». Ну и так далее.

Хорошо, что не расстреляли, не сгноили. За такое – было вполне возможно. «С этой точки зрения «диалектический материализм» есть вопиющая нелепость». «Марксизм в таком случае есть, с точки зрения пролетариата, ложная теория». «Вернемся к голосам, которые каждый слышит в своей душе… Иной раз вы с пафосом долбите: «Социализм возможен в одной стране. Социализм возможен в одной стране. Социализм возможен в одной стране». Не чувствуете ли вы в это время, что кто-то или что-то на очень высокой ноте пищит у вас в душе: «Н-е-е-е-е...», или «Н-и-и-и-и-и...», или просто «И-и-и-и-и-и...».

А вот еще. «Собрание личностей, которое само по себе не-личностно, безличностно и, значит, безлично. Это и есть коллективизм, или социализм».

Да уж, веселая книга. Из Лосева немедленно стали делать тоже миф. «Последняя книга этого реакционера и черносотенца… «Диалектика мифа»… является самой откровенной пропагандой наглейшего нашего классового врага». «Идеалист – реакционер, мракобес, некий профессор Лосев» (XVI съезд ВКП (б)). «Никогда идеализм не выступал в столь реакционной, претенциозной и воинственной форме, как теперь в лице Лосева». «Его мракобесие тем более велико, что его устами глаголят господствующие классы былой России». «Лосев является философом православия, апологетом крепостничества и защитником полицейщины» (Гарбер, «Вестник Комакадемии», 1930).

Ну и так далее – именно в то время, когда машина подавления инакомыслия развертывалась в полную силу.

Как он смог выжить? Как его не перемолола «диктатура пролетариата»? Случайность? Многолетнее молчание? 23 года (1930 – 1953) - ни одной статьи, ни одной опубликованной страницы для человека, который не мог не писать. Вот азбука его жизни. Прожил 95 лет, три изданных восьмикнижия, тысячи страниц текстов, 1930 г. – арест, 4,5 месяца в одиночке, 17 месяцев – во внутренней тюрьме Лубянки, еще год (1931 – 1932) – в лагерях, 1935 – 1940 годы – запреты на занятия философией, вытеснение в античную эстетику и мифологию, в преподавание древних языков. Изгнания, увольнения, проработки – и «глубокий вход», как одного из авторов, в «Философскую энциклопедию», его личная, многотомная «Истории античной эстетики», его книги о Платоне, Аристотеле, Гомере.

Ура! 100 отзывов в "Озоне" на мою новую книгу "Потрясенные общества". Юбилей! Читательский рейтинг - высший, 5. За что хочется всех моих читателей обнять. Цена на книгу растет от 400+ до 600+. Куда дальше? https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/

Кстати, было это – или не было? Корнет Савин существовал. И дожил до преклонного возраста. В архивах в Москве хранятся тома судебных дел на него. С ним встречался Гиляровский (и не только). Гиляровский получил от него рукопись мемуаров. Их опубликовал. Каждая подробность – не вранье. Все упомянутые лица – были. Графы де Тулуз-Лотреки в России были. Даже пароход «Корнилов» - был.

Жизнь вечна, грызня великих и малых – тоже вечна, дураки и их соблазнители – вечны вдвойне! Молодость вечна! И мы сами, с нашими думами, как протиснуться в жизни – тоже вечны, повторяя в который раз – свой дальний круг.

Это мой новый очерк в "Неделе"

Сделано было, кажется, всерьез. Граф оторвался от земли и стал размышлять. Хотят, чтобы я стал их куклой, а сами будут творить в стране, что хотят? Не дамся! «Как русский, как славянин, преданный всей душой общеславянскому делу, я при избрании в болгарские князья мог, конечно, принести неоспоримую пользу, во всяком случае, большую, чем какой-нибудь немец, назначенный по проискам Бисмарка или Австрии». Я могу «очистить славянам путь к Царьграду»!
И граф вошел в переговоры.

– Как я буду княжить? – хмурился он – И чем руководить?
Ответ был: за вами – внешняя политика, а внутреннюю оставьте нам.
– А меня изберут?
– Француза? Конечно! Вы отторгнете нас от России!
– Но признают ли великие державы?
– Какая разница! –послышался ответ, - Главное, вы – наш!

На что корнет сказал «да!». Однако, если: а) все держать в тайне, б) сначала – визит к султану, знакомиться, в) заем все равно делаем, хочу заработать!

Так граф де Тулуз-Лотрек оказался на борту парохода, идущего к туркам, вспоминая о прощальном обеде с премьером, о том, как много было выпито за Болгарию (ее процветание), за Францию (ее величие), а также за будущего князя всех болгар.

«Долго стоял я на палубе и глядел на… болгарский берег, думая: суждено ли мне вернуться… Суждено ли мне играть историческую роль в этой славянской земле?». «Я видел себя сидящим на болгарском троне, одетым в генеральский мундир, в мантии и короне. Передо мною стояли войска, музыка играла гимн, болгарский народ был у моих ног и все это я передавал моему дорогому отечеству, как Ермак преподнес русскому царю Сибирь!».

Он пронесся по Константинополю, как комета. Сначала с письмами – к агенту (Болгарии), потом – к послу (Франции), шепнул им (я – будущий болгарский трон), затем – к великому визирю (поболтали «самым непринужденным образом») и, наконец, с легкой руки французов - аудиенция у султана Абдул-Гамида. Парад, плац, войска, граф де Тулуз-Лотрек, за ним – почетный страж, «одетый в парадный, шитый золотом чекмень», поднимается по «широкой, устланной ковром лестнице», кругом – «блестящий дипломатический корпус».

«Султан подал мне руку и спросил, как нравится мне Константинополь. Я, конечно, ответил, что в восторге от всего».
Так граф стал предметом новостей, появившись в газетах. А «одна из самых распространенных»» написала: «Новостью дня служит кандидатура на болгарский престол француза, графа де Тулуз-Лотрека. Узнали мы…, что граф… занимался… крупными биржевыми операциями». Он – «аферист чистой воды».

Граф пришел в бешенство и, будучи потрясенным, вызвал редактора (британца) на дуэль. А, когда тот, съежившись, отказался, сославшись на закон, граф спустился в кафе «Люксембург», где британец резался в бильярд и пил, хлестнул его хлыстом, прямо по лицу, и воскликнул: «Я наношу вам самую тяжкую обиду, какую только можно нанести человеку»! И с торжеством вернулся к себе в гостиницу.

Парой дней позже, за завтраком, де Тулуз-Лотрек вдруг заметил, что в него вглядывается какой-то человек. «Как я счастлив видеть вас, г-н Савин!», - закричал он. Граф «с ужасом узнал» своего парикмахера из Москвы». Он чесал и брил его 10 лет.
- Вы ошибаетесь! – ответил он «громко и грубо».
– Ах так! – закричал парикмахер, - А я все про вас знаю! Я газеты читаю! И вышел вон, усмехаясь.

Так русский посол узнал, что «претендент на болгарский престол граф де Тулуз-Лотрек не кто иной, как корнет Савин». Десять турок напали на графа, он отбивался от них стулом и пинал их ногами, но был схвачен, посажен на пароход «Корнилов» и доставлен в Одессу градоначальнику в тюрьму. «Мне принесли… целую миску вкусного борща с говядиной, который мне прислал смотритель от себя». Болгария встала под паруса Германии и Австро-Венгрии, а патриот и наша будущая слава отправился в Сибирь.

Самый амурный российский подданный, корнет Савин, 32 лет, порхал меж грешниц всей Европы, не забывая русских актрис, весь в долгах, кутежах, картах и ночных радостях, находясь в розыске в России за мошенничества и оскорбления властей. Будучи безденежным (от слова «ноль»), он придумал добыть свой миллион в Болгарии, измученной в то время (1887) кризисом властей и желающей взять займы во Франции (да где угодно), чтобы их потратить.

Опыта он не имел никакого, банкиром никогда не был, знать про займы ничего не знал, и связей в этих краях (финансы) не имел, поэтому он 1) выправил французский и русский паспорта на имя графа де Тулуз – Лотрека (этот древний род, действительно, служил в России), 2) мошеннически занял деньги под именем графа (якобы свои потерял), 3) купил книги по финансам (а у вас они есть?), 4) нанял спеца - француза, имеющего опыт, 5) заказал у гравера штемпеля банков в Париже и синдиката банков, желающего дать Болгарии заем.

«Синдикат этот существовал только в моем воображении. Получив… штемпеля, я приготовил на свое имя от всех этих фирм и синдиката доверительные письма, из которых было видно, что я состою главным и неограниченным доверенным лицом этих домов и синдиката и уполномочен ими вести переговоры и заключать договоры с болгарским правительством о займе… до пятидесяти миллионов франков под обеспечение права эксплуатации железных дорог и рудников в Болгарском княжестве» (здесь и ниже – «Записки корнета Савина»).

А потом выслал почтой эти письма из Парижа во французское консульство в Софии (на свое имя), чтобы получить их там, уже со всеми штемпелями и печатями. «Я… к вашим услугам, граф», - сказал консул, подержав письма в руках, и благословил его, познакомив с министром финансов, а тот – с премьером Болгарии, г-ном Стамбуловым, совсем не любителем России.

М-сье отлично говорил по-русски, «так как воспитывался в Одессе, но я, конечно, не мог с ним объясняться на родном языке, играя роль француза и скрывая больше всего мое русское происхождение». Зато он прекрасно говорил по-немецки и «принял меня крайне любезно»!

Работа закипела! «Помещение мое в гостинице превратилось в департамент. То и дело ко мне приезжали разные чиновники и курьеры, привозили целые кипы бумаг, проектов и смет». Обеды на высочайшем уровне, дискуссии – суммы, проценты, железные дороги и рудники! Граф не спит, граф строит большой заём, граф проехался по Болгарии, ибо инспекция – превыше всего! Граф день и ночь в муках - «дать… миллионы или не дать»!

Но «я, конечно, не забывал и о своих» интересах. «Не приехал же я в Болгарию даром… Я намекал моим новым друзьям, что от меня зависит все, и что со мною можно спеться, то есть, устроить дело, выгодное для них, но для этого надо дать и мне хорошо нажить».

А высшие интересы? «Целью моей поездки было желание убедиться в духе народа и расположении его к России… Вращаясь в обществе Стамбулова и министров..., я слышал только ругань, направленную против России и фантастические их опасения за порабощение и захват ею Болгарии».

Дело было после русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Войной была создана Болгария (де-факто). Она сразу же стала колебаться между Западом и Востоком. В 1887 году ее княжеский, потом царский престол Болгарии был пуст. Россия предлагала то одного претендента, то другого. Стамбулов и пр. «с ужасом видели приближение роковой минуты» и искали «своего собственного кандидата», чтобы «провалить русского претендента и выбрать своего». Рыскали по всей Европе. «Стамбулов даже неоднократно спрашивал, не могу ли я указать ему на какого-нибудь принца».

Граф не мог. Тогда Стамбулов как-то заявил, что решение уже состоялось и у них есть только один кандидат.
«Кто же ваш кандидат? — спросил я с любопытством Стамбулова.
— Вы, граф! — ответил он мне, — и я приехал просить вашего благосклонного согласия…
Я глядел на него, не будучи в состоянии что-либо ответить…
— Почему вы, граф де Тулуз-Лотрек, не можете выступить кандидатом на болгарский престол? Вы принадлежите к одной из древнейших дворянских фамилий Франции»!

Передо мной сидит человек, пьет кофе и говорит:
– Знаешь, как я первый раз побывал в Лондоне? Самолет задымился. Кто был под градусом, тот счастливо проспал экстренную посадку. Старый московский особняк, когда я пришел туда на встречу, вдруг взял и вспыхнул. Через десять минут его витая лестница стала трубой, как в печке. Мой дом в провинции попал под наводнение. Вода под потолок пришла за полчаса. Меня грабили за четверть века трижды. Я собирался на «Норд-Ост» как раз в те дни, когда был совершен теракт.

Что еще он говорит?
– Я долго не мог летать на самолетах. А сейчас просто отключаю сознание, когда захожу на борт. Я, приходя в театр, всегда проверяю аварийные выходы. Надо мной смеются мои друзья. Даже в самой роскошной гостинице, возносясь на лифте, я ищу лестницы вниз. Они еще больше смеются.

Я не живу на верхних этажах.
Я почти не летаю чартерами. Я избегаю толпы. Для меня не существует курортов на Ближнем Востоке. Я не верю охране, не верю всем этим мерам безопасности, потому что чувство риска неизбежно притупляется.

– И что теперь – не жить? – говорит он. – Я летаю 2 – 4 раза в месяц. Мы не можем избежать рисков, мы живем толпами. Мы живем в потоке событий. Но мы хотя бы можем пытаться делать риски слабее.

- Ты тоже можешь смеяться, – сказал он, – но каждый день, утром и вечером, я говорю своим родным: «Будьте осторожнее!»
Я их замучил, они смеются надо мной. Я их замучил телефонными звонками. Но я все равно буду это делать каждый день.
А вдруг это их спасет.
На самом деле, один раз, один раз за всю жизнь - спасло.

Но есть риски, от которых сразу нужно уходить.
Цена гражданского человека в районе военных действий равна нулю.
Если есть хотя бы малейшая возможность - уходить.
Моя семья из Бобруйска не успела уйти.
В ней было трое детей.
Через полгода их уже не было
Четвертый ребенок - моя мать - была в Ленинграде.
Так она выжила.
Предчувствие рисков, их ощущение - в моей крови.

Пусть оно у вас будет, это - норма жизни, но пусть позволит вам жить так, как хочется.

Как получить за рубежом книги, изданные в России? На примере моих книг. "Смотрите, что сегодня ко мне пришло! Германия. Шли месяц, но кто бы удивлялся, главное дошли. Хорошо, что уважаемый автор дал ссылку на janzen книги, мне бы в голову не пришло, что они возят заказы♥️ буду наслаждаться на выходных"
"Потрясенные общества" - https://www.janzenshop.de/ru/obshhaya-ekonomika/634992-potryasennye-obshhestva-pravila-zhizni-v-epokhu-peremen-9785389248892.html?search_query=yakov+mirkin&results=4
"Правила бессмысленного финансового поведения" - https://www.janzenshop.de/ru/finansy-denezhnoe-obrashhenie/642166-pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-9785171627171.html?search_query=yakov+mirkin&results=4

Россия, XXI век, военизированная экономика. Всё работает - никто не подает в отставку, или почти никто. Советы, комитеты, конференции, как будто ничего не случилось. Те же лица, те же имена. Все ищут объяснения тому, что происходит, и абсолютное большинство находит.
1) Без меня было бы гораздо хуже, и на моем месте был бы тот, кто бы всё расстроил или даже всё уничтожил
2) Это моя страна. Я делаю всё это, и сохраняю всё это для страны, а не для властей
3) Я обязан (лечить, учить и т.п.) несмотря ни на что, это мой долг
4) Я отвечаю за тех людей, которые на меня работают. Без меня они лишатся места в жизни и средств к существованию
5) Уйти не могу, система просто так не выпустит
6) Я и моя семья не могут существовать без этих доходов, и я вынужден делать то, что в ином случае не хотел бы и не мог делать
7) Я обязан делать то, что предписано законом и дано в распоряжениях властей
8) А что я могу сделать? Я ни на что повлиять не могу. А жить-то надо
9) Ну и, наконец, - открылись новые возможности, пустые продуктовые ниши – почему я должен упускать их?

Благородный институт отставки по убеждениям больше не существует, или его – почти нет.

Работают офисы, в них есть зарплата, и можно всех понять, потому что без нее - никак. Есть коллективный человек, он не кричит от ужаса, он не размахивает руками, он просто живет изо дня в день.

Такие же аргументы были в широком ходу среди «бывших» в 1917–1920 гг.

Число бывших офицеров, перешедших на службу в Красную Армию, по данным различных исследований оценивается в 50 – 110 тысяч человек, т. е. 20 – 40% офицерского корпуса.

«Мы пришли к заключению, что должны быть на своей родине и честно служить русскому народу, к которому мы принадлежали, и тому правительству, какое русский народ изберет» (воспоминания генерала Е.З. Барсукова).

Так складывается жизнь, что бы мы ни думали по поводу нее.

Из моей книги "Потрясенные общества. Правила жизни в эпоху перемен"
https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/

Но кто это может сделать? Земле, лесам и полям, просто всем нам нужны центристы. Тихие, смышленые, не любители отчаянных решений. Не популисты. Умные, способные меняться. Осторожные в словах. Берущие лучшее и слева, и справа. Не мясники. Любители человечества. Защитники своих, эгоисты в лучшем смысле этого слова. Те, кто не поддадутся радикализму и бесконечным заблуждениям. Те, кто в самые сложные времена останутся рациональными. Но обязательно любители людей. Не государства, не государственной вертикали (это само собой), не своего имущества (пусть и это будет), но, прежде всего, людей. Свежая кровь. Не карьеристы – просто опытные люди. Золотое сечение.

Где же их взять? Это мы сами, уже на службе, внутри вертикали, внутри бизнеса, внутри всего. Все просто - быть рациональным в интересах российских семей, как общего интереса. Этого достаточно, чтобы совершить один из самых решительных поворотов в российской истории – к эгоизму, к сбережению народа вместо бесконечных его растрат в решительных рывках и в овладении тем, что выигрывается легко, когда на усиление играет каждый.

Эта моя колонка в правительственной "Российской газете" была опубликована 16 октября 2016 г.
Воз и ныне там.
Адрес колонки: https://rg.ru/2016/10/16/iakov-mirkin-poslednie-100-let-my-zaimstvuem-izmy-v-radikalnoj-forme.html

Мы измучены радикализмом. Опричнина, большевизм, Петр I, который прорубает окна, шоковая либерализация. Нас качает, как маятник. Справа – рыночные фундаменталисты. Все открываем, рушим мохнатое советское, и верим в то, что управляем чем-то вроде Германии.
Слева – люди в плащах, им бы что-то закрыть, запереть, забетонировать, заложить окна кирпичами – и оставить подземные туннели и тайные ходы. Они красные, они коричневые, они в крапинку, но неизменно мир их – черно - белый, где они – белокрылые, но, конечно, с копьями и кого-то пронзают.

И те, и другие – великое затруднение для российской земли. Маятник уйдет далеко вправо – великие потери. Со всего размаха маятник взлетит налево – безвозвратные утраты.
Павел I, Николай I – перебор, избыток сапог и команд, отданных рыком. Свежее дыхание при Александре Втором – и убийство царя. Консерватизм и «искоренение гнусной крамолы» Александра Третьего. В ответ на это – радикализм 1900-х. Столыпинские реформы - убийство Столыпина. Распутин как центр принятия решений в разгар тяжелейшей войны. Мы всюду видим крайности, в которых с трудом пробивается среднее, рациональное течение.

Сколько могут продолжаться эти вечные заносы то влево, то вправо? Сколько раз мы будем перебираться из одних «измов», доведенных до бессмысленности, до абсолютно противоположных идей, исполняющихся в самой экстремальной форме? И сколько еще можно ждать потерь населения, когда любой реформы, разворачивающейся во времени, нужно бояться, как огня? Начало XVIII века, реформы Петра I – убыль населения (от 5 до 20%) или «замедленный прирост» (историки так и не договорились). Октябрьская революция, 1917 – 1921 гг. – людские потери в 8 – 10%. Сталинская модернизация, 1930-е гг. – убыль населения на 4 – 5% . Реформы 1990-х гг. – убыль населения на 1,3% в 1991 – 2000 гг. (прямая убыль, без учета не рожденных). Триста лет реформ в России, модернизационные рывки, множественные попытки догнать Запад, перевороты – всё это всегда, за немногими исключениями, происходило в отчаянных крайностях, когда, вместо золотой середины, цели достигались способами, приносящими наибольшие потери.

Чтобы понять, почему это так, наверное, нужно долго трудиться на почве социологии и отечественной истории, пытаясь объяснить, что такое «наш» коллективный человек, который, быть может, один и тот же столетиями. Но одно из объяснений – склонность к копированию, доведенному до карикатуры. Имитаторы всегда на высоте! Вся история последних ста с лишним лет – это история заимствований в лоб чьих-то «измов» в самой радикальной форме. И всегда себе во вред.

Как с этим справиться? Есть только один ответ – национальный эгоизм, как основа нашего сознания. Когда любые идеи, привносимые в нашу жизнь, автоматически рассматриваются только с одной точки зрения – будет ли больше людей жить в России и смогут ли они жить лучше и дольше? Любая реформа – несет ли она опустынивание (именно это происходит сейчас в центральной и северо-западной России), или за ней – жизнь, бьющая ключом во всех поселениях? Мы открыты чужому опыту? Конечно, но только такому, с которым общество кипит от идей и новаций, наполняется социальными лифтами, выталкивает вверх доходы и частное имущество массы семей. Мы заимствуем экономическую политику у ЕС, США или в Азии? Конечно, но только ту, что уже завтра расширяет российский бизнес. И не просто в тоннах и мегаваттах, а в том, чтобы отделать каждый клочок земли, на которой мы живем, каждую вещь, которой пользуемся, по самым высоким мировым стандартам.

Это не эгоизм, ведущий к ссоре со всем миром. Это просто игра на усиление, конкуренция идей и дел по всем фронтам, поддержка и лучшее - российскому паспорту, как это делается в США, Германии, Израиле. Понимание того, что величие страны – в великой экономике, созданной из семей, которым вечно всего мало. Из людей, которые вечно всем недовольны, но всегда строят. Китай полюбили все. Слюбится и Россия, как только темпы ее роста достигнут 6 – 7% в год.

Все-таки, что с жизнью? Обычной, повседневной? Была ли тиха, в трудах и заботах, под умеренным северным солнцем? «Наш народ жил в полном неведении того, какая грозовая туча на него надвигается» (А. Брусилов, «Мои воспоминания»). Купальный номер всеми любимого тогда журнала «Новый Сатирикон», июль 1914 года. Очень волнует тема женских купален. «Я притаился у купальни, дверное звякнуло кольцо, и ароматом женской спальни пахнуло нежно мне в лицо. Боюсь, что гулкий отголосок биенье сердца повторит… Гляжу сквозь щель сосновых досок, и взор влюбленностью горит».

№ 30 «Нового Сатирикона», июль 1914 г., сообщение из города Камышина: «Крестьянин Д. Ковтуненко держал на Троицу пари, что он съест 50 яиц, шесть фунтов хлеба, выпьет пять полбутылок водки и «в придачу, пожалуй, съест еще фунт первосортного калача». Пари на 3 рубля. Собралось много любопытных».

А дальше – уже война. Следующий номер «Нового Сатирикона», №31: «Когда десятки тысяч семейств провожают своих любимых на войну, когда скоро появятся люди в глубоком трауре и в церквах будут поминать имена павших в бою воинов, - тогда не только смех, но даже слабая улыбка являются оскорблением народному горю, народной печали».
Кто-то понимал, какое горе надвигается? Вот отрывки из воспоминаний княгини Палей, жены вел. кн. Павла Александровича: май 1914 г., торжественный ужин, ночная прогулка на пароходе по Финскому заливу, петербургская белая ночь, цыганский хор, и мимолетный разговор с Кривошеиным, главноуправляющим землеустройством и земледелием. Тот сказал: «Война надвигается, все указывает на то, что Германия избрала этот путь и, если она разразится, то возможен революционный взрыв с трагическими последствиями для Государя, с того момента, как верные войска будут, вследствие понесенных потерь, пополнены распропагандированными запасными» (К. Кривошеин. «А.В. Кривошеин (1857 – 1921)»).

Так и случилось.

А вот меморандум, поданный царю бывшим министром внутренних дел П. Дурново в феврале 1914 г. «Главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на нашу долю… В случае неудачи… социальная революция, в самых крайних ее проявлениях, у нас неизбежна… В стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять… широкие слои населения, сначала черный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побежденная армия, лишившаяся… за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».

Так и случилось.

По разным расчетам, первая мировая война стоила России от полутора до трех миллионов человек. Низко им поклонимся, будем их помнить. Она принесла разрушение и переворот всей страны. И есть только одна причина, по которой каждый из нас может принять эту войну. Если бы она не случилась, мы бы просто не родились. Все цепи причинно-следственных связей, ведущих к рождению каждого из нас, были бы прерваны. Это была бы другая история России, другие люди, но – не мы. Мы – выжившие, потомки тех, кто выжил в первой мировой, в гражданской, в Великой Отечественной.

Что сказать? Ровно 111 лет назад, 1 августа 1914 г. Германией была объявлена война России. Помнить сердцем, не холодной памятью. Знать, как это было. Жить по-настоящему, жить как должно, жить за тех, кто мог бы родиться – вместо нас.

Это мой очерк в "Неделе"

Август 1914 года, ровно 111 лет тому назад. "Круглая дата". Первая мировая, Россия в нее вступает под овации и молебны. Какую страну мы потеряли! В Российской империи (без Польши и Финляндии) в 1913 году жили 158,9 млн чел. За один только год ее население увеличилось на 3,8 млн чел. Кругом – подъем! Общественный продукт России вырос в 1912 г. на 17%, в 1913 г. – на 5,7%. Промышленность росла как на дрожжах. Добыча угля за 1913 г. увеличилась по стоимости на 17%, нефти – на 20%, черная металлургия – на 8%, металлобработка – на 27%. Химия – выросла за год в 2 с лишним раза! (Справочник Института российской истории РАН, «Россия 1913 г.»).

Потерпите, пожалуйста, еще цифирь! Гудим, мчимся по железным дорогам. Паровозов произвели в 1913 г. в 2 с лишним раза больше, чем годом раньше, железнодорожных вагонов – на 70% больше. За год построены почти 1000 верст железных дорог. Протяженность телефонных линий выросла за 1913 год на 22%. По телефону можно уже связаться с любимыми, а не только с высокими правительственными учреждениями.

Доля России в мировом промышленном производстве растет и достигает в 1913 г. 5,3% (США – 35,8%, Германия – 15,7%, Великобритания – 14%). Есть к чему стремиться! Экспорт «главных хлебов» из России - 10,6 млн тонн против 9 млн тонн в 1912 году. Рост на 18%, паши и сей!

Килограмм мяса 1 сорта стоит 57 копеек, муки 1 сорта – 17 коп., русского сливочного масла – 1 руб., десяток яиц – 30 копеек. Для сравнения – токарь зарабатывал в день 2,5 руб., чернорабочий – 1,2 руб., землекоп – 1,5 руб. («Россия 1913 г.»).

Это – не осанна. Просто живая, растущая, производящая страна, население которой увеличивается на несколько миллионов человек в год. Да, отстающая, да, с гораздо худшей производительностью, чем в Германии или США, да, намного беднее – но очень живая, подвижная, у которой всё впереди.

С кем воюем? С Германией? Она была главным торговым партнером России, на нее приходились 29,8% российского экспорта в 1913 г., на Австро-Венгрию – 4,3%, на Италию – 4,9%, всего на Тройственный союз – 39%. Плюс Турция, держатель столь желанных для России проливов и Константинополя со Святой Софией - 2,4%. А союзники России? Значимы, но не так, как Германия. В Великобританию отправлялись 17,6% российского экспорта, во Францию – 6,6%.

Как с импортом? Машины, оборудование, предметы роскоши? На Германию в 1913 г. приходились 47,5% российского импорта, на Австро-Венгрию – 2,6%, на Великобританию – 12,6%, Францию – 4,1% («Россия 1913 г.»).

Первая мировая война была замечательным способом разрушить поток оборудования и технологий, который шел в Россию из Германии и других стран Европы.
В Государственной Думе 1913 г. (442 чел.) - кого только нет. Правые – 35%, центристы – 30%, оппозиция (либеральная, религиозная, национальная) – 35%. Даже большевики есть числом 5 человек.

Как с армией? Большая. Нижних чинов – 1,3 млн чел., в т. ч. пехоты – 0,8 млн чел., артиллерии – 0,2 млн чел. Есть кому командовать: генералов – 1299, офицеров – 48,6 тыс. чел. (апрель 1912 г.). Во флоте – 19 линкоров, 7 броненосных крейсеров, 15 крейсеров, 116 эскадренных миноносцев, 23 подводные лодки и т.п., всего – больше 460 судов, часть из них в достройке (апрель 1912 г) («Россия 1913 г.»).

Между тем, к войне «в техническом отношении мы были подготовлены неудовлетворительно». «Все великие державы спешно вооружались, но Германия опередила всех и должна была быть вполне готовой к 1915 году, тогда как Россия с грехом пополам предполагала изготовиться к этому великому экзамену народной мощи к 1917 году» (А. Брусилов, «Мои воспоминания»).

Дополнительный тираж, первый распродан. Моя книга "Потрясенные общества". Читательский рейтинг - высший, 5 звезд, 94 отзыва. Цена - две чашки кофе, 658 руб. Исполнение - подарочное (по отзывам). Озон https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/

Н) Говорить вслух. Обсуждать все на свете. Как все устроено. Не скрывать, когда вы – против. Пытаться сделать так, чтобы дети не поддавались обработке. Любой пропаганде, неважно, откуда бы она ни шла. Потому что, когда мы говорим о спецпропаганде, мы можем иметь в виду не только государство, но и любого, кто обрабатывает нас. Образованные дети, обладающие в полной мере самоуважением, дети, которых любят, с критическим мышлением, будут в сто раз устойчивее к любым внешним воздействиям, которые, как мы хорошо знаем, приводят к несчастьям в семье.

О) Убить ящик. Убить все то, что учит способности разрушать другого человека, не как защиту от него и не тогда, когда мы вынуждены это делать.

И еще – читайте им в детстве. Читайте вслух. Когда вы вместе с ребенком прочитаете ближе к ночи «Остров сокровищ» или «Тома Сойера» – это останется между вами навсегда.

П) Любовь и мужество – как высшая ценность, жалость – как то, без чего жить нельзя. Демонстрировать. Быть проектным, четким, видеть будущее, предлагать системность как способ мышления, движение как способ жизни, творчество во всем – как самое желанное, не склонять головы – как ценность. Гибкость – как способ понять других. Не поддаваться толпе. Плыть самому.

Р) Ценность времени. Любовь к деньгам, имуществу как способу свободы и выражения себя. Как способ быть конкурентным. Бросать вызов. Строить дом – но самому. Продолжить семью – из поколения в поколение, наращивая ресурсы семьи. Принадлежность ей.

С) Отчаянно бояться за детей – не только инстинктивно, но прививая чувство рисков и управления своими рисками. Никогда не считать, что именно со мной этого произойти не может.

Т) Все это, конечно, хорошо. Но обязательно будет по-другому. Но будет все же так, как быть должно. Если только пытаться из этой азбуки сложить свои собственные слова и фразы.

У) Один мой немецкий приятель повел отца в знаменитый японский ресторан в Лондоне.
Для расширения кругозора, как он сказал. К палочкам, прозрачным кусочкам, к суши и чему-то очень коричневому.
Тот долго вертел меню и чуть ли не смотрел его на свет. И снова его вертел. И поворачивал в руках.
И было по всему видно, что он ищет шницель.

Никогда не ищите только шницели!
Особенно в присутствии детей в возрасте за тридцать.

Из моей книги "Правила бессмысленного финансового поведения", 3- изд
В "Озоне" осталось 5 шт. по цене 809 руб.
Остальные - дороже
https://www.ozon.ru/product/pravila-bessmyslennogo-finansovogo-povedeniya-izdanie-3-e-mirkin-yakov-moiseevich-2041173492/?at=k2toDpQKvs7q1EV0ipOqr31hGqELGVSGojMx7TNp7Kqlи

Состоятельные дети. Что для этого сделать
Ребенок может уронить семью. А может закинуть на высоту.
Особенно в распределенных, сетевых семьях, когда вся жизнь – в самолете. Когда все – от мала до велика – разбросаны по городам и весям?
А) Не перекармливать. Но и не пережимать. Не передавливать. Не связывать избыточным контролем. Дитя (от 0 до 99 и старше) должно быть в движении, в свободе. Но только бы знать (хотя бы знать) – где он и с кем.

Б) Любить. Просто любить, отчаянно и выражать любовь теплом, чувством ценности, не уставать говорить об этом. Всеми знаками.

В) Должны уметь выживать. Выбрасывать их из гнезда, чтобы могли летать. Отпускать, рискуя, но управляя риском. На новую почву пересаживать как можно раньше. Как растение – быстрее приживется.

Г) Дать всё для старта выше. Все возможные умения. С ума сойти от их образования. Но прежде – языки, книги, математика (сложность и образность мышления), сила – неважно, духа или тела, а лучше того и другого. Совершенство форм – по возможности. Дать там, где всё – лучше. Дать приватно, если сможешь.

Д) Никогда не терять связи. На расстоянии – быть на проводе хотя бы несколько раз в день. Вести связанную, параллельную жизнь, пусть на расстоянии пары тысяч километров. Или даже больше. С начала 1990-х – полно историй детей потерянных, куда-то отосланных – и оторвавшихся.

Е) Культивировать - независимость, самодостаточность, способность генерировать идеи, способность принять ответственность на себя. Способность учиться. Культивировать способность быть личностью. Это гораздо важнее специальных знаний, потому что в этом случае они обязательно появятся – по талантам. Но связь не потеряется.

Ж) Бороться и искать, найти и не сдаваться. Быть женщиной. Быть мужчиной. С высоко поднятой головой. Интуитивно мы все знаем, что это такое, хотя все наши ощущения сейчас размываются как лед.

Ж) Дружить с ними. Легко сказать, сделать – почти нельзя. Те, кто старше - всегда орудия подавления. Но дружить, пытаться убежать только с вертикалей. Сойти с биологии: верх – и дети где-то там внизу.

З) Им, а не вашим ожиданиям – приоритет. Их желания кем и с кем, и где быть – вперед. Если сделано все, что выше, они интуитивно не нанесут вреда. У них – автоматические ограничители

И) Молчать, когда тянет - целеполагать. Слушать. Меньше их спрашивать. Показывать, что вы - тоже человек. Смиряться, если нужно. Но неустанно демонстрировать собственную ценность – своей жизнью, своим подъемом, своими приключениями, своей карьерой – пусть она никогда не прервется - всей атмосферой живого бытия, лучше праздничного, в котором хочется быть.

К) Быть глубоко в профессии. Пусть будут вами горды. Быть на опережение. Пусть понимают вашу ценность. Не связывать свою дорогу только с детским. Иметь свой путь. Ценить свободу от детей. Ценить себя без связи с детским.

Л) Никогда не давать им в долг, хотя бы лет до 25 – 27. Ни в коем случае. Давать безвозмездно. Образование – не в долг. Первый их бизнес, ваш вклад – не в долг. Дайте ему возможность попробовать, если вы можете это сделать. Понятно, что получиться может в одном случае из ста или даже из тысячи. Но ребенок всегда будет помнить, что в меру возможностей семьи ему дали попробовать.

Помощь в жилье, что можете – не в долг. Никаких долговых отношений с ребенком. Ни единой мысли у него, что он должен что-то и когда-то отдавать.

М) Чувство целостности семьи. Ее единства. Ее продолжения в цепи поколений. Ценности тех, кто ушел. Их уникальности. Их неповторимости – и повторения во всех нас. Вы сами должны быть в этом уверены. Тогда передастся.

Прогноз на 5-6 лет вперёд:
Первый сценарий: 90 - 95 процентов - иранская модель /мобилизационная экономика. Устойчивость с внезапными мини-вспышками. Замораживание конфликтов (корейский вариант)

Второй сценарий - до 5-10 процентов. Внезапная дестабилизация. Иррациональность. Системная ошибка. Цепная реакция системного риска.

Третий сценарий - до 0,1 процента. «Дэн Сяопин». Начало эволюции. Замораживание конфликтов, тренд к смягчению.

После 5-6 лет: с каждым годом всё больше нарастает вероятность "диктатуры развития" (developmental dictatorship)
(аналоги, но не копии -Тайвань, Южная Корея, нынешний Узбекистан). Вероятность до 30-40%, в конечном счете, год за годом. "Перезагрузка" отношений с Западом. Новый старт. "Ласковый теленок двух маток сосет" - Восток и Запад. Новый "Клондайк". Возвращение домой части нынешних эмигрантов

Дополнительный тираж. Первый распродан. Моя книга "Потрясенные общества. Правила жизни в эпоху перемен". Читательский рейтинг - высший, 5 звезд, 92 отзыва. Цена - две чашки кофе, 653 руб. Исполнение - подарочное (по отзывам). Озон https://www.ozon.ru/product/potryasennye-obshchestva-pravila-zhizni-v-epohu-peremen-mirkin-yakov-moiseevich-1855684877/