. Парламентские выборы в Чехии стали одним из наиболее значимых политических событий в восточной Европе. Предварительные результаты, указывающие на победу оппозиционного движения ANO бывшего премьер-министра Андрея Бабиша, вызвали оживленные дискуссии о возможной смене внешнеполитического курса страны, в частности, в отношениях с Россией и Украиной. Реален ли «пророссийский разворот» после формирования нового правительства, хотя ранее Чехия закрыла въезд для россиян по шенгену.

Согласно экспресс-опросам (CNN Prima News / STEM), движение ANO уверенно лидирует, набрав 35,49% голосов. За ним следуют правящая правоцентристская коалиция Spolu («Вместе») с 22,44% и их текущий партнер по правительству STAN с 11,96%. В парламент также проходят: SPD («Свобода и прямая демократия») – 7,81% (крайне правая, националистическая). Piráti (Пиратская партия) – 7,6% и евроскептики – 7,54%. Ключевой особенностью результатов является то, что ANO, несмотря на лидерство, не получает абсолютного большинства в 200-местной палате депутатов. Это означает, что для формирования правительства Андрею Бабишу придется вступить в коалиционные переговоры.

Прямые заявления Андрея Бабиша и анализ его предыдущего срока на посту премьера (2017-2021 гг.) опровергают тезис о его пророссийской ориентации. Во-первых, его трансатлантизм как основа. Бабиш неоднократно заявлял, что членство в НАТО и ЕС является «ключом к безопасности» Чехии. Он категорически исключил возможность выхода страны из этих структур, назвав подобные призывы нерациональными. История отношений с Россией: в 2021 году Чехия выслала 18 российских дипломатов, обвиненных в работе для разведки. Хотя, критика – еще не значит поддержка Кремля. Смена риторики в отношении Украины направлена на избирателей, уставших от финансовой нагрузки, связанной с поддержкой Киева. Сам Бабиш называет Россию агрессором, но акцентирует необходимость соблюдения национальных интересов Чехии.

Таким образом, назначение Бабиша в качестве «пророссийского кандидата» является значительным преувеличением и элементом политической борьбы. Его позицию точнее охарактеризовать как прагматичный национал-популизм, фокусирующийся на внутренних проблемах, а не на идеологической конфронтации. Наибольшее влияние на будущий курс окажет не столько победа ANO, сколько состав коалиции, которую сможет сформировать Бабиш с праворадикальной SPD. Этот альянс позволил бы получить парламентское большинство.

В этом случае следует ожидать: сворачивание «снарядной инициативы» по закупке боеприпасов для Украины, что Бабиш прямо обещал в ходе кампании, ссылаясь на финансовую нагрузку. Критический пересмотр миграционной политики ЕС и «зеленого курса». Усиление риторики о национальном суверенитете в рамках ЕС по образцу Венгрии Виктора Орбана. Важно отметить, что даже в коалиции с SPD кардинального разворота в сторону России не произойдет. Младшие партнеры, как правило, вынуждены смягчать свою радикальную программу, а ANO будет блокировать любые попытки выхода из НАТО или ЕС.

Менее вероятный сценарий: «широкая коалиция» с умеренными силами. Если Бабиш пойдет на соглашение с какими-либо умеренными партиями, внешнеполитический курс будет более предсказуемым для Брюсселя. Помощь Украине может продолжиться, но в меньших объемах и с акцентом на дипломатические усилия по прекращению конфликта. Победа ANO на выборах в Чехии знаменует не пророссийский разворот, а сдвиг в сторону прагматичного изоляционизма и экономического национализма. Хочется надеется, что шенген для русских хотя бы вновь откроют.

Во время форума «Азартные игры: отчисления на спорт» президент Международной федерации бокса озвучил оценку оборота нелегального онлайн-казино в России— 4 триллиона рублей.

По словам президента Международной ассоциации бокса, за большинством из нелегальных казино и букмекеров стоят украинские компании. «60% из них, к сожалению, делают разные украинские компании. Это печально. Любой из вас может включить VPN и начать играть. Вот это надо закрыть», – отметил Умар Кремлев.

Интерес Кремлева понятен: его ЕРАИ (единый регулятор азартных игр) стремится получить больше влияния, а борьба с украинскими казино помогает в достижении этих целей. Этим объясняются систематические проблемы в рынке процессинга хайриска и преследование распространителей рекламы украинских казино.

Умар Кремлев вместе с банком ВТБ до 2023 г. контролировали ООО «Спортивные лотереи». Еще в 2020 году Умар Кремлёв практически единолично контролировал букмекерский рынок с оборотом 1.25 трлн руб., создав ЕРАИ. В 2023 г. Кремлев предложил, чтобы ЕРАИ выполнял функции и регулятора онлайн-игр.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков) -

Феликс вместо Иосифа

Как советская символика превращается в идеологический каркас новой государственности. Год назад я писал про начавшееся тогда идейное преображение. Что год Змеи станет этапом символического преображения для государства. Тогда разгорелась дискуссия, в ходе которой предлагалось вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому. В Москве пока не открыли, зато установили бюсты во Владивостоке, Находке и Омске, на открытии которых присутствовали полпреды и губернаторы.

Возвращение советских символов кажется наглядной иллюстрацией постепенной реинкарнации концепции СССР 2.0, так как за минувший год процессы вышли на новый уровень. Речь уже не о точечных жестах, а о формировании целостного идейного каркаса, в котором советская символика становится инструментом легитимации текущего политического и экономического курса. В этом смысле памятники, конечно, выступают как политические решения. Поэтому напоминание слов Дзержинского о «холодной голове, горячем сердце и чистых руках» – это не только дань истории, сколько декларация лояльности и преемственности прошлого.

Такая кампания по реабилитации основателя ВЧК-НКВД-ОГПУ – это не только демонстрация бескомпромиссности и оснований для ужесточения подходов, но и роста роли силового блока в условиях «осажденной крепости». Очевидно, что данная идеология получает институциональную поддержку. Параллельно с памятниками идет менее заметный, но не менее важный процесс – институционализация «новых советских» идей. Причем, они начинают тесно сплетаться и с другими традициями. Например, инициатива о привлечении священнослужителей РПЦ к преподаванию в школах духовно-нравственных ценностей по учебнику архимандрита Тихона Шевкунова – яркий пример такой «коллаборации». Используются не только отдельные символы, а выстраивается целая система воспитания, сплавляющая воедино имперские, советские и православные консервативные ценности. Поэтому, если кто-то задавался вопросом идеологии «обновленной» России, то контуры эти за год явно проступили. Синтетический подход, где образ Дзержинского соседствует с православными сакральными подходами.

Экономика подтверждает этот тренд, ведь символический разворот – лишь надстройка. Базисом является курс на огосударствление экономики и ее переориентацию на нужды длительной конфронтации в парадигме «осажденной крепости». Бюджетная политика, спор ЦБ и Минфина, поиск новых доходов – все это элементы перехода к модели, где государство – главный инвестор, работодатель и распределитель ресурсов. Та самая «умная мобилизация», которая не просто перестраивает страну на военные рельсы, а пытается создать для этого устойчивую систему с элементами рынка и конкуренции. То, что год назад выглядело как набор разрозненных инициатив, сегодня стало осознанной и стремительной системной трансформацией. Возвращение советской символики – не ностальгия по СССР. Это конструирование новой политики, в центре которой как раз фигура не столько Сталина, сколько Дзержинского, которого можно было бы назвать «покровителем силовых структур», чья жесткость была оправдана высшими интересами государства. И если советское прошлое – здесь источник легитимности и образец мобилизационной эффективности, то православие – поставщик морального кодекса и социального консерватизма.

Тут неожиданно обнаружил, что коллега Евгений Минченко зачем-то решил поспорить о Сталине со съездом сообществом инженеров-мелиораторов. Не очень понял, зачем ему это было нужно. В конце концов, модная ныне панк-философия, с густо намешенными в ней элементами мистики, оккультизма и конспирологии, вряд ли может рассматриваться в качестве чего-то иного, кроме как способа запугивания детей коллективного Запада. В театре кабуки, обязательно должен быть страшный и бородатый злодей, и таких у нас всегда в избытке, удовлетворяющий запрос иностранцев на русского бородатого «философá» в фофудье.

Но Минченко прав относительно схожести в характере двух сторон одной медали, которые являются «наследниками большевицкой секты». Национал-большевизм, как и репрессивный либерализм, и вправду будто бы выросли на одной и той же почве. Только Ганс Зиверс вдохновлялся фашистским оккультизмом, а их альтер эго утопическим либертарианством. Поэтому ядреная смесь ваджраянского Хайдеггера намешанной с йогой и тантризмом, а также навязчивой идеей водить хороводы – просто аналогично безумная идея противопоставляемая различным изводам трансгуманизма.

Что же касается споров о Сталине, то думаю, что как и для Юлиуса Эволы, для любого сторонника антимодернизма, вождь – это такой фетиш, обсуждение которого кажется чем-то непристойным. На месте любого деспота им видится какой-нибудь Кодряну, мистический вождь, духовно-расовое мировоззрение которого, превращают его в идеальное воплощение последнего гибеллина. Но в отличии от того же Рене Генона, наши сторонники гибких варн и жестких каст, с присущим им лукавством провозглашающих «неравенство всех людей», больше всего хотели бы повернуть этот теософизм обратно в тепленький феодализм, где главное занятие – отращивание бороды.

Так что и разговор о Сталине получился бы неоткровенный. Так как с позиций нисхождение от золотого века сакральной традиции к современному средневековью Кали-Юга, царству материализма и равенства, последователи арионордической традиции вряд ли бы одобрили советский модерн. Хотя, в каком-то смысле языческий империализм – это и есть то самое евразийство.

Так что оценка Сталина шла бы в угоду нынешнему политическому моменту, через призму критериев силы, воли и традиции. Хотя его идеологическая основа видится в материализме и эгалитаризме. А марксизм, с точки зрения традиции – апогей современного вырождения, отрицающий все трансцендентное. Диктатура основанная на идеях прогресса и равенства для сторонников хороводов – ложь и упадок. Сталин не «солнечный» языческий вождь, а тиран материалистической и атеистической эсхатологии, такой же враждебный истинной традиции, как и либеральный запад. Власть в СССР принадлежала партийной номенклатуре – элите, сформированной не по принципу крови или духа, а по принципу партийной принадлежности и карьеризма, т.е. «жрецы анти-традиции». Власть была чисто секулярной и харизматической, основанной на терроре и пропаганде – т.е. «цезаризме» без сакральности.

И хотя СССР был империей де-факто, его официальная идеология была интернациональной и антиимперской. Для сторонников духовного господства высшей расы духа, это была бы подделка, лишенная миссии. Так что единственный плюс для традиционалиста – это воля к власти. Масштабы сталинской воли к переустройству реальности, готовность идти на любые жертвы – все это проявление безличной, почти досократической силы. Это не «добро» или «зло» в христианском смысле, а стихийный напор, подобный урагану.

Создание иерархической и дисциплинированной системы, несмотря на эгалитаристскую риторику, тоже заслуга Сталина. Милитаризированное общество с культом вождя – эта органическая структура предпочтительнее для сторонника традиции, анархии буржуазной демократии. Равно как и способность Сталина превратить СССР в сверхдержаву, победить в войне и создать сферу влияния – это прямое воплощение имперского принципа в геополитике.

Наверное, как то так Минченко ответили бы колумнисты журнала «Сельская молодежь».

Правительство дополнительно выделило ₽4 млрд для поддержки бизнеса в трёх затронутых близостью фронта областях. С учётом того, что прошлый транш на эти цели составлял ₽2 млрд, виден заметный рост вливаний.

Пострадавшим организациям и индивидуальным предпринимателям предлагается возобновить деятельность, закупить, если нужно, новое оборудование и наладить выпуск товаров и предоставление услуг – там, где они и находились перед началом самоубийственных атак ВСУ на мирные города и инфраструктуру.

Стоит заметить, что "на бюджете" все подотчетно: как у нашего Правительства водится, деньги эти "связанные", целевые. Субсидии и льготные займы (доступные как фирмам, так и частным предпринимателям) нацелены на восстановление производств, возобновление оборота, а также на оплату необходимых для ведения дел страховых взносов.

Правительство последовательно поддерживало местный бизнес на всём протяжении приграничного противостояния именно в таком "социально-обусловленном" режиме, направив средства на сохранение квалифицированных специалистов (в первую очередь, в компенсацию расходов по заработной плате "вставших" из-за атак предприятий, если предприниматели не увольняли свой коллектив).

Эту же линию М.В. Мишустин ведёт и сегодня: "Важно повысить устойчивость бизнеса, который создает в этих субъектах рабочие места" — подчеркнул премьер.

Из того, как активизируются вливания денег — с акцентом на рабочие места, то есть на возобновление нормального цикла оборота, локального баланса зарплат и трат — можно прийти к выводу, что безопасность данных территорий выросла, и близится время их возвращения к полноценной экономической активности.

Белгородская область сохраняет статус аграрного лидера России. Росстат подвел итоги 2024 года, и Белгородская область вновь подтвердила свой высочайший класс, заняв третье место в стране по стоимости валовой продукции сельского хозяйства.

В условиях, которых и врагу не пожелаешь, регион под руководством губернатора Вячеслава Гладкова, при поддержке федерального центра и, самое главное, благодаря невероятной стойкости местных жителей, не просто выживает. В Белгородской области последовательно реализуется мирная повестка развития.

Усилия властей направлены на развитие экономики, АПК и социальной сферы. И это дает впечатляющие результаты. Напомню, что ранее я писал об итогах 2024 года в регионе: «Белгородская область сохраняет статус экономического локомотива ЦФО. Рост ВРП до рекордных 1,4 трлн рублей (против 950 млрд в 2020 году) – результат целенаправленного развития промышленности и сельского хозяйства. Регион сохраняет лидерство по добыче полезных ископаемых (рекордные 100 млн тонн руды), обрабатывающей промышленности, у него первое место в стране по производству мяса птицы и свинины, эффективности использования пашни». Новые данные Росстата еще раз подтверждают эти слова.

Фактически сегодня в Белгородской области закладывается мощный фундамент для будущего бурного развития. Когда война останется позади, регион, уже доказавший свою стойкость и способность к росту в самых сложных обстоятельствах, будет готов к настоящему экономическому прорыву.

. Прошедший съезд партии продемонстрировал, что болезни переходного периода так и не были преодолены, однако в нынешнем виде фракция в ГД претендует даже на формальное расширение, оставаясь, по сути, допофисом партии власти. С одной стороны, для ЕР она по-прежнему является скорее спойлером (большинство голосов ЛДПР перетекает именно оттуда), однако позволяет аккумулировать ту часть электората, которая ненавидит чиновников, а также является удобно базой для выдвижения наиболее одиозных кандидатов.

Что же касается смыслов, то судя по лозунгам, партия так и не смогла преодолеть системный кризис своего существования «после Жириновского». Манифестируя поддержку власти «за президента», партия тем самым пытается прислониться к рейтингам Путина, одновременно апеллируя к голосованию за бренд, который по-прежнему ассоциируется исключительно с Жириновским. Так что переизбранный глава партии Слуцкий хоть и укрепляет формальную вертикаль, зачистив фронду, однако становится все больше зависим от внешних сил.

ЛДПР также остается партией-брендом, которой еще потребуется опора на некий «блок Жириновского». Идей, замещающих отсутствие реального лидера, сформулировать так и не получилось. Побывав партией регионов, партией экологов, партией рассерженных патриотов, либерал-демократы так и остались в нише «бедных русских». Чем частично и объясняется пересечение электоратов с КПРФ, борьбу с которыми Слуцкий воспринял как главную задачу. Патерналистский электорат не имеет четкой «левой» привязки и голосует за коммунистов, как за адептов подхода «раздать и поделить». В этом смысле ЛДПР играет на том же поле, постоянно предлагая схожие инициативы. Также КПРФ и ЛДПР после начала СВО электорально сблизились в русле патриотической повестки, особенно в ее «ястребиной» части.

Но зацикленность ЛДПР на том, что она теперь «вторая партия», кажется ложной задачей. Даже формально, лидерство на грани 1-2% - это статпогрешность. Не говоря уже о том, что постоянные кампании-отчеты об этом важном факте, вряд ли могут претендовать на достижение данной цели. После ухода своего харизматичного лидера Жириновского партия, по словам Слуцкого, совершила рывок от «вождистской модели» к «командной». Но что это за «команда», которая собралась не в результате яркой внутренней борьбы идей, а была выстроена «сверху», пока неясно. Структурные изменения пока выглядят скорее как зачистка несогласных и установление контроля.

Пока что сочетание «конструктивной оппозиционности» и поддержка курса президента читается скорее как безопасная имитация политической деятельности. Как и законотворческая активность, где количество внесенных и даже принятых поправок, но не влияющих на суть законов, приводит скорее к умножению бюрократии вместо реальных решений. Равно как и кадры в правительстве, которые на данный момент не столько признак влияния, сколько признак лояльности.

Стратегический план партии до 2030 года с совершенно фантастическими целями, вроде удвоение депутатов, 10 тысяч депутатских мандатов, 700 тысяч членов партии, мощный замах и пиар-кампания, рассчитанная скорее на начальство. Вряд ли ядерному электорату партии это в принципе интересно. Но, тут соглашусь с Михаилом Виноградовым, вряд ли у партии есть для этого видимые ресурсы. Потеряв уникальное лицо и превратившись в управляемый «приводной ремень», партия старается компенсировать это гигантоманией и количественной активностью. Не предлагая альтернативу, а имитируя деятельность, сложно претендовать на какое-то реальное лидерство, пусть и в тройке парламентской оппозиции где рейтинги партий разнятся на уровне 2-3%.

Так что съезд показал: перед кампанией в ГД-2026 ЛДПР остается партией с хорошо организованной структурой, поддержкой со стороны властей, но отсутствием четкой идеологической базы и харизматичных лидеров. С одной стороны для формального лидерства и того самого «второго места» этого может быть достаточно, но с другой, политическая ценность партии в системе власти по-прежнему находится под вопросом.

. В Тульской области формируется уникальная модель взаимодействия власти и бизнеса, где социальная ответственность становится драйвером экономического развития. Подписанное трехстороннее соглашение между правительством, профсоюзами и работодателями устанавливает с 2026 года минимальную зарплату в 30 095 рублей для коммерческого сектора — это второй показатель в ЦФО, подтверждающий системный подход к повышению доходов населения.

Как отмечает губернатор Дмитрий Миляев, ключевой принцип — создание среды, где бизнес не просто выполняет обязательства, а становится активным участником социальных программ. Яркий пример — региональный стандарт поддержки участников СВО, включающий финансовую помощь, субсидии на жилье и медицинское страхование. Работодатели берут на себя существенную часть социальных обязательств, дополняя государственные меры.

Не менее значим демографический стандарт, который уже реализуют более 1000 предприятий. Его расширение мерами для беременных и семей в трудной ситуации показывает, как корпоративная политика влияет на демографические показатели.

Тульская область демонстрирует, что социально-экономическое развитие возможно только через партнерство. Когда предприятия помогают с жильем участникам СВО, а профсоюзы гарантируют справедливую зарплату — это не просто поддержка, это инвестиции в человеческий капитал региона.

Ставрополье и федеральный центр: инфраструктурные инвестиции как индикатор политической стабильности.

Одобрение вице-премьером Маратом Хуснуллиным новых инфраструктурных проектов для Ставрополья в рамках нацпроекта «Инфраструктура для жизни» — это не просто рутинная новость о распределении бюджетных средств. Данное событие имеет важное политическое измерение, подтверждая статус края под руководством губернатора Владимира Владимирова как региона со стабильной властью и предсказуемой инвестиционной политикой.

Ключевой посыл здесь заключается в эффективном взаимодействии региональной команды с федеральным центром. Умение губернатора последовательно привлекать значительные ресурсы на решение системных проблем, таких как обеспечение населения чистой водой, свидетельствует о его роли не как тактика, «латающего дыры», а как стратега, работающего на долгосрочную перспективу. Это последовательно реализуемый курс: еще в сентябре 2025 года в ходе экспертного круглого стола обсуждались именно такие модели взаимодействия с федцентром, и теперь Владимиров подтверждает их делом.

Однако политико-экономический смысл этой истории выходит далеко за рамки улучшения коммунального хозяйства. Успешная реализация масштабных проектов с федеральной поддержкой посылает мощный сигнал бизнес-сообществу. Он говорит о том, что в регионе существует ясная стратегия развития, а власть обладает достаточным административным ресурсом и доверием Кремля для реализации крупных инициатив. Это создает комфортные условия для долгосрочных капиталовложений, снижая политические риски.

Статистика края лишь укрепляет этот тезис. Постоянный рост объема инвестиций в основной капитал — со 123 млрд рублей в 2016 году до 383 млрд в 2024-м — демонстрирует устойчивую положительную динамику. Наличие в инвестиционном портфеле 313 проектов на сумму 561 млрд рублей является прямым следствием сложившейся репутации Ставрополья как территории, где можно с уверенностью вести бизнес.

Таким образом, презентация проекта вице-премьеру становится элементом более широкой политической стратегии. Губернатор Владимиров, решая конкретные инфраструктурные задачи, одновременно укрепляет два фундаментальных актива региона: доверие федерального центра, выражающееся в финансовой поддержке, и доверие инвесторов, конвертируемое в реальные экономические проекты. В текущих условиях такая способность обеспечивать стабильность и предсказуемость является одним из ключевых показателей эффективности региональной власти.

Единая Россия сохраняет баланс между военным бюджетом и выполнением всех социальных обязательств.

Для ЕР предстоящая кампания в Госдуму — это не столько идеологическая конкуренция с другими партиями, сколько проверка на выполнение обещаний, данных в 2021 году. В условиях «военного бюджета», о котором прямо говорит Дмитрий Медведев, задача партии — добиться, чтобы её лозунги совпадали с реальными делами.

Поэтому ключевым событием стала работа Программной комиссии партии, куда были приглашены федеральные министры. На повестке — готовность правительства финансировать народную программу «Единой России». В центре дискуссии традиционно непростый партнер — Минфин. Однако у обеих сторон нет выбора, Силуанов зависит от парламентского большинства, а для партии власти критически важно сохранить отлаженные механизмы взаимодействия, которые доказали свою эффективность даже в условиях кризисов.

Партия сталкивается с двойным вызовом. С одной стороны, страна не может экономить на проведении СВО. С другой — нельзя отказаться от социальных обязательств и проектов развития. Медведев обозначил три приоритета: социальные обязательства перед гражданами, обеспечение обороноспособности и реализация национальных целей.

Тональность руководителей партии отражает жесткий настрой: ни Медведев, ни Якушев не допускают пересмотра планов. Индексация зарплат и пенсий, поддержка семей, материнский капитал должны исполняться в полном объёме. Параллельно — продолжение масштабных инфраструктурных проектов: ремонт школ, социальная газификация, благоустройство.

Для партии это не только политическая риторика, но и технологический расчет. Чем больше граждане будут видеть результат — новые дороги, школы, больницы, благоустроенные дворы, — тем прочнее будет электоральная база в 2026 году. Пока же баланс между военными расходами и социальными обязательствами сохраняется, а «Единая Россия» демонстрирует способность удерживать лидерство на всех ключевых направлениях.