🌆 Демографическое знание: враг или товарищ политической эмансипации?
✏️ Автор: Arsenio Krasni
На волне популярности недавнего интервью с Алексеем Ракшой* в среде левых активистов разгорелась дискуссия. Началась она с поста Александра Замятина, где активист критикует использование “населенческого” языка для описания демографических тенденций, как дискурса Господина, объективизирующего народ. Социолог Андрей Герасимов в ответном тексте, напротив, подсветил ключевое значение социальных наук и статистических данных, например, в деле строительства социального государства.
Хочется сразу отметить некоторые расхождения относительно предмета спора. Критика Александра сфокусирована на объективизирующем языке, в то время как Андрей больше критикует Александра за двойные стандарты, за то, что философский язык ставится выше любых эмпирических наук в политической практике.
С базовыми интуициями Александра Замятина сложно не согласиться. Еще с самой первой статьи Адорно и Хоркхаймера, с которой началась Франкфуртская Школа, пафос критической теории предполагал сомнение в стандарте “объективных” социальных и иных наук, а также в веберианском образе исследователя как свободного от личных пристрастий и совершенного в своей рациональности субъекта. С этим сомнением связана и критика определенных типов академического языка, содержащих в себе скрытые предубеждения, отражающие более широкий контекст общественных отношений.
Но не все так просто. Первая претензия к тезисам Александра появляется тогда, когда он в своем контр-рипосте критике Герасимова определяет демографические знания как “бесполезные” для “обычных людей”. Что напрямую противоречит самой концепции эмансипации — она, начиная с эпохи Просвещения, тесно связана с приращением знаний о мире, а также умением и решимостью ими пользоваться. Конечно, просвещенческой идее гражданского образования угрожает ситуация, когда граждане просто перенимают господский демографический язык без рефлексии. Но следует отделять зерна от плевел — демографические знания не заканчиваются на дискурсе Господина — они содержат ключевую информацию для демократической делиберации в вопросе, например, таргетирования (сколько пенсионеров, инвалидов, бездомных и т. д.) как локальной, так и общенациональной социальной политики.
Второй дискусионный вопрос – о языке. Мы можем привести множество терминов и показателей, спроектированных в логике капиталистического господства – будь то ВВП или воспроизводство населения. Но с такой “дискурсивной” критикой нужно обращаться очень аккуратно, иначе можно лишить ее остроты и точности. Например, термин “население” что в демографическом, что в политическом языке некорректно заменять словом “поголовье”. Замятин в этом сравнении обращается к демографической оптике капиталистических предприятий, объективизирующей сотрудников. Но такая оптика присутствовала и в советских трестах, и в кооперативе Мондрагон, принимая отнюдь не идеологическое, а техническое значение, сообразное необходимости. Более того, как верно замечает философ Коретко, в объективации нет ничего заведомо реакционного – свободный гражданин должен уметь осознавать и анализировать и свою “объектную” сущность.
Наконец, есть соображения риторики. Даже если сами по себе термины академического языка являются продуктом капиталистической гегемонии, в отношении них можно руководствоваться старой ленинской максимой: “Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим.“ Куба безоговорочно обгоняет США по показателям качества медицины, а французский экономист Тома Пикетти возродил интерес к левой экономической науке и сделал себе имя на фундаментальных исследованиях неравенства и разоблачении лицемерия “экономического роста”, действуя в фарватере мейнстримной экономической науки, но вскрывая ее изнутри.
Левым, безусловно, стоит быть бдительными и критичными в отношении любого доминантного языка, особенно стремящегося к “объективному” описанию мира. Но нельзя и зарываться в кондовую критику ради критики – так можно за щепками не увидеть леса.
*признан "иноагентом" Минюстом
0
Показать ещё
