«Хиросима» Александра Плотникова (Пространство «Внутри»)
Глаза Театральной вешалки на спектакле – Олеся Дубовицкая.
В основе «Хиросимы» – статья Джона Херси, в которой описаны воспоминания простых японцев, оказавшихся в эпицентре ядерного взрыва. Она была опубликована в «Нью-Йоркере» в 1946 году и снискала славу выдающегося журналистского произведения. Для Херси было принципиально важным вглядеться в судьбы людей, «переживших свет», и не выносить никаких оценок. В спектакле их истории озвучены женскими голосами Наташи Горбас, Мариэтты Цигаль-Полищук, Елены Маховой, Юлии Скириной, Иры Совы и Ульяны Лукиной.
Сцена представляет собой бассейн, примерно по щиколотку залитый водой, по которому актрисы передвигаются в японских шлёпанцах гэта. На стенах проявляются иероглифы, зажжённые свечи плывут по воде и медленно догорают. Вместо экшена и напряжённой сюжетной линии – документальные свидетельства, паузы, оцепенелая тишина.
«Пострадавшие молчали; никто не плакал, а тем более не кричал от боли, никто не жаловался; те, кто умирал, — а таких было очень много — делали это тихо; даже дети не плакали; большинство людей не разговаривали».
Повествование сплетается из многочисленных подробностей – о страшных ожогах, незаживающих ранах, спёкшихся овощах и бешеном росте травы. А ближе к финалу актрисы зачитывают сообщения о ядерных испытаниях, которые проводились разными странами во второй половине ХХ века.
Интересно, что вся – даже самая горестная – информация преподносится зрителю с некоторой пассивностью, обобщённой в японском выражении «сиката га най», что в широком смысле означает «ничего не поделаешь».
Здесь нет назидания, нет обличительного пафоса. Исследуя тему глобальной катастрофы, режиссёр Александр Плотников добивается странного, почти утешительного эффекта. Его «Хиросима» одновременно пугает и успокаивает. И как итог – складывается в тонкую, невесомую театральную медитацию, беззвучность которой почему-то совсем не хочется нарушать.