Дело близится к полуночи, и после сильного все еще летнего дождя я накидываю кофту с ветровкой и иду прогуляться. Будний день и в Москве нет этого немного сумасшедшего вайба выходной ночи, все спокойно и тихо, но город очевидно живет.

Не самыми темными переулками, балансирую удовольствие гулять с желанием не испытывать лишнюю тревогу, бреду до Кофемании. Идти после дождя в тишине и относительной безопасности приятно. За годы жизни не в Москве, я узнал, что в это время суток в центре крупных городов может быть отнюдь не спокойно. Не хочу кофе, да и как обычно возьму декаф, но желаю, чтобы у прогулки была какая-то простая цель.

Пока жду кофе, присев за столик как неуверенный посетитель, рассматриваю зал. Смотрю на Тверскую из чистого окна. Я единственный здесь в это время, хотя не так уж поздно. Еще раз понимаю, что в Москве начало недели.

Вижу, как бариста поставил мой кофе на стойку, мягко беру его и выхожу на улицу. Останавливаюсь, делаю глоток. Это тот самый кофе. Примерно ровно тот же самый вкус. Вкус, который ощущал на губах, когда с утра пораньше мчал в министерство, чтобы успеть открыть офис в 8 утра. 10 лет назад. Мне не хватало сна, так что я, не завтракая дома или где-то в кафе, прыгал в машину и по дороге останавливался на аварийке на бульваре, чтобы взять кофе и круассан в Кофемании. И так вот позавтракать быстрыми углеводами на голодный желудок в одиночестве кабинетов. Готовый в любой момент не пропустить звонок из приемной вице-премьера.

Делаю несколько шагов по Большой Грузинской, собянинская плитка проваливается вниз и холодная вода заливает мой кроссовок и носок. Поднимая взгляд с пола, глазами встречаю кафе на углу, в котором под занавес года мне сказали, что проект, где я с удовольствием работаю, отказались финансировать. 13 лет назад. Теперь это другое кафе с другой вывеской. Чувствую себя примерно как это кафе. Место тут, тоже самое, но полностью другое.

Бреду обратно в сторону дома и кожей ощущаю свою Москву. Вкус того самого кофе. То самое ночное тепло-прохладное спокойное, но начеку, городское пространство, которое ни с чем не перепутать. Ночной Амстердам, Нью-Йорк или Бали совсем иные.

Пространство того кудрявого парня, который взял у однокурсников велосипед и ночами на пролет катался по Москве, складывая ее карту в своей голове. Вместе с дворниками и пьяными владея ей полностью. 20 лет назад.

Этого парня больше нет, и вот он же, готов в секунду возродиться в чувствах, ощущениях так живо, что это способно меня и напугать, и порадовать, и вызвать грусть. Живее всех живых. Но по возрождению и понимаю, что я больше не он.

А кто тогда я?
Что это вообще такое: 10, 20 лет прошло?
Как это осознать?

Выкидываю стаканчик в урну и, пытаясь не понять, но осознать и почувствовать все это, иду в сторону дома, совершенно туда не спеша. Напротив уродского монумента на Тишинке меня цепляет взглядом женщина-мигрантка — вокруг никого, а она стоит одна у остановки. На не очень уверенном русском просит помощи: в черном пакете микроволновка, которую надо дотащить до Сбербанка. Она устала.

Полночь. Тащу чью-то микроволновку, опасно потирая ее о свой Stone Island. Понимаю, почему устала. Надеюсь не взорваться по дороге, ну и вообще не вляпаться в более серьезную лужу. Чуть расспрашиваю ее, стараясь быть местным дружелюбным, хотя не живу тут дольше, чем она живет, и уже неясно кто сейчас тут местный. Так меня обычно расспрашивают американцы. Кыргизстан, 3 года тут. Нравится, но не уверенно про это сказала. Рад помочь, вспоминая себя аналогичного с чемоданами или другими проблемами где-то на просторах мира. Пускай тут сегодня будет чуть больше нормальности, мне это ничего не стоит.

Тащу, отдыхаю, тащу. Сбербанк оказался по-дороге, так что вдвойне не страшно. Поставил черную хрень на пол у входа в какой-то хостел. Посмотрели друг другу в глаза, и я снова оказался один. Словно на свидании с жизнью, которая из прошлого матрешками растянулась до настоящего. Где все это есть и реально. И также теряется и растворяется, как эта микроволновка, которая только что была в руках, но уже и не ясно — правда ли.

dm

🐱 4 человеческих интеллекта будущего: чему AI нас не научит

Говард Гарднер ещё в 1983 году предложил теорию множественных интеллектов, утверждая: человек — это не IQ, а целый ансамбль когнитивных, телесных, эмоциональных и социальных навыков, развивающихся по разным траекториям. Американский интегральный мыслитель Кен Уилбер назвал такие интеллекты линиями развития.

Когда базовые когнитивные задачи — анализ, поиск, синтез — все успешнее решаются AI, перед нами встаёт новая задача: переосмыслить приоритеты своих линий развития. Кажется, что уже в скором времени тот самый IQ не потеряет значимости в целом, но сильно спустится вниз на шкале востребованности. Что, если главными для человека станут не те способности, которые можно автоматизировать, а те, которые невозможно передать машине?

Вот 4 формы интеллекта, которые, по моему убеждению, будут определяющими в ближайшие десятилетия.

▫️Этический интеллект

Способность ориентироваться в последствиях решений и поступков разной степени комплексности и дальности. И зачастую не просчитывать, а ощущать их.

Когда решения начинают принимать алгоритмы, кто берёт на себя ответственность? AI умеет отличать кошку от собаки, но по-настоящему не понимает, почему нельзя использовать чужую боль ради прибыли — этический компас остаётся задачей человека.

Здесь опираемся на работы Лоуренса Колберга, исследовавшего стадии морального развития, и Кэрол Гиллиган, предложившую этику заботы как альтернативу абстрактной морали.
Философы вроде Майкла Сэндела подчёркивают: этика — это не отдел юриспруденции, это фундамент публичного бытия.

Про это в русскоязычном пространстве часто пишут Лобсанг Тенпа и Саша Малахов.

▫️Духовный / экзистенциальный интеллект

Способность выдерживать отсутствие ответов, ощущать смысл, быть в контакте с целым.
AI не знает, зачем жить. Он не просыпается ночью от страха смерти.

Этот тип интеллекта описывался Виктором Франклом как основы выживания в условиях абсурда, Уильямом Джеймсом — как формы познания, не сводимой к рациональному. И Джоном Вервейки — как ответа на современный кризис смысла.
Это не столько про релиозные догмы, сколько про способности осознавать, интерпретивровать и вообще быть в отношениях с чем-то большим.

В русскоязычном пространстве — недавно писала Даша Золотухина и прекрасно пишет Саша Малахов.

▫️Философский интеллект

Способность осмыслять само мышление, видеть рамки, удерживать противоречие.
ИИ отлично отвечает на вопросы, но не может почувствовать откуда они взялись. Не замечает, какие допущения встроены в систему, и кому это выгодно.

Тут нам помогают Мишель Фуко, который учил разбирать скрытые системы власти, Ханна Арендт, для которой мышление — это форма этического действия, и Бюн-Чуль Хан, показывающий, как современное общество теряет глубину под натиском продуктивности.

В русскоязычном пространстве — Дима Соловьев.

▫️Интеллект присутствия и осознанности

Способность управлять вниманием и замечать свои паттерны, не теряться в гиперстимулированной среде.
В мире, где внимание стало валютой, способность осознанно выбирать куда смотреть и что чувствовать — новый тип грамотности. Это не только про саморегуляцию, но и про искусство быть — включенным в свою жизнь на разных уровнях глубины.

Этому учат Франсиско Варела и Эван Томпсон, через идеи воплощенного сознания. Даниел Сигел говорит о mindsight — способности наблюдать за своей системой. Отто Шармер вводит в науку понятие чувствующего присутствия — внутренней точки, способной трансформировать любые действия лидера.

Про это стараюсь писать я тут) И Александра Вильвовская в контексте телесного интеллекта

Суммируя

Все это пока не канонизированная научная классификации, но и не фантазия. Скорее предчувствующая футурологическая рамка, опирающаяся на понятных мыслителей и ученых. Это вектор внутренней эволюции, который уже запущен — на фоне выгорания, утраты смыслов и предельной технократизации. AI научит нас учиться быстрее, сделает еще эффективнее. Но не научит чувствовать, брать ответственность и быть [достойным человеком].

dm

Почему нужны для роста и как их настроить как мастер

В городской жизни состояния без направленности становятся новым люксом. Попробуй еще создай для себя такое.
Мы направлены, когда ищем или потребляем информацию, проведим митинги, решаем где поесть. Сегодня человек может 99% времени бодрствования проводить в таком режиме. Он ощущается как эффективный, ведь мы заняты каким-то задачами, что-то делаем. Но по факту, может затруднять не только прогресс в действительно важных делах, но рост.

Я сам переодически страдаю от постоянной направленности, у меня перенасыщенная событиями жизнь. Поэтому сейчас отправляюсь в соло-трип в горы, чтобы создать пространство с иной структурой внимания — такое, где у внимания и у меня как системы нет жесткой направленности на решение каких-то задач. Где я скорее просто есть, чем есть для чего-то. Это пространство расслабленной включенности, простого присутствия.

Зачем нужно такое пространство?

1️⃣Пространство без направленности позволяет интегрировать прожитый опыт и расти
Если мы не создаём условий, где можно изменить структуру внимания и перестать через напряжение ухватывать какие-то объекты, опыту сложно стать знанием. Он сваливается в кучу, становится фоном. И тогда человеку достаточно сложно как осознавать уже произошедшие изменения, так и креавтино синтезировать новые внутренние структуры. Это не просто снижает реализацию потенциала, но и со временем порождает внутренние конфликты, фрустрацию и ощущение «не в своей жизни». Исследования это подверждают: когда человек не решает конкретную задачу, а конструктивно «бездействует», не в притупленности ума, — в мозге активируется сеть, известная как Default Mode Network. Она связана с самоосознанием, воспоминаниями, интеграцией опыта и рефлексией.

2️⃣ Пространство без направленности помогает решать действительно важные дела — иногда лучше усилий «в лоб»

Работы гарвардских психологов Кигана и Лахи подверждают, что люди часто застревают в решении задач не потому, что у них нет воли или ресурсов, а потому, что пытаются решить их «старой версией себя» — с помощью моделей, которые уже не соответствуют текущей реальности. Воспроизводя прошлое, мы не можем выбраться из тупиков, ведь там нужна новизна. И вот для таких прорывов жизненно важно обнулять привычное, а пространства без направленности из него и вырывают, включая в непосредственное восприятие переживаемого опыта. И так мы получаем ценные инсайты и находим ответы, которые могли игнорировать годами.

Но есть нюанс
Выход из привычного — это не только польза, но и уязвимость. Можно раскрыться и застрять. Почувствовать свободу — и испугаться: «А кто я без всех этих задач?». Или наоборот — так обалдеть, что реальность станет казаться ещё более серой. «Хочу теперь всегда только так!» — и снова направленность и сжатие.

Чтобы этого избежать, можно привнести 2 достижения современной цивилизации в привычные пространства без цели:

▫️Современную этику внутренней работы
Вроде раскрылся на тантре, только потом куда-то отлетел, где эффективности в обычных делах стало в разы меньше. Поэтому учимся не выходить за край без ресурса, не гнаться за прорывами, не мучить тело и психику. А создавать бережную и безопасную среду.

▫️Внимание, осознанность к самому процессу
Вроде гулял по горам неделю, а через день на работе уже бегаешь по привычным рельсам как вагон РЖД. Поэтому добавляем в пространство либо внешнюю, через каких-то специально обученных людей, либо внутреннюю фасилитацию. Тогда мы не просто перезагружаемся и с нами что-то происходит, а мы еще и понимаем в деталях за счет чего меняется наше состояние, учимся быстрее и безопаснее в него попадать и забирать его с собой, а не растворять через 2 дня как это часто бывает без хорошей интеграции.

Короче, пространства, в котором наше состояние радикально отличается от привычного, но это нас не перегружает — это живая вода нашего роста и решения основных жизненных вызовов.

dm