По маленькой патриархальной деревне Покровка, сразу за которой находится дачный посёлок, ехал «Бентли».
Жители деревни, естественно, никогда не видели такого автомобиля, поэтому не ведали, что за чудо едет по единственной улице. Для них это была просто «охрененная тачка».
Они даже не могли предположить, что если продать их деревню вместе с Ники, с жителями и их козами, то можно будет купить примерно капот и передние колёса этого автомобиля.
Но это не точно. Может немного не хватить.
Откуда взялся «Бентли» в далекой маленькой деревушке? Никто этого не знал. Вероятно ехал к кому-то на дачу. Иного объяснения ни у кого не было.
Единственным человеком, кто распознал «Бентли» в «охрененной тачке», был студент Серёжа, который приехал в Покровку погостить к бабушке:
- Так это же «Бентли»!- заорал он, показывая на машину пальцем.
-«Бентли»?!- недоверчиво переспросил слесарь Юра.
- Точно говорю, «Бентли»!- восторженно орал студент Серёжа.
- Нихуя себе!- теперь уже восхитился Юра- «Бентли»!
- Бля буду, Бентли!- теперь уже закричал от радости механик Петрович.
- «Бентли»! «Бентли»!- заорали теперь уже все.
-Ебать копать, «Бентли»!- кричал дед Егор.
-Пиздец! Пиздец! Неужели «Бентли»?!- заходилась от радости продавщица сельмага Люда, выбежавшая на крик.
И даже столетняя бабушка Мария Макаровна прошамкала со своей лавочки- Ишь ты, «Бентли», тудыть его растудыть!
А автомобиль продефилировав по деревне, действительно свернул направо, в сторону дач.
Народ ещё немного постоял, глядя вслед пылящему по грунтовой дороге роскошному автомобилю, и начал расходиться по своим делам.
- Слышь, студент- окликнула слесарь Юра студента Серёжу- И чего, «Бентли» твоя наверное покруче «Логана» будет?
Серёжа, удивленный вопросом, ответил:
- Да уж, вероятно получше…
- Это ясно- глубокомысленно вздохнул слесарь Юра- Но у «Весты» он точно отсосет. Правда, Марь Макаровна?
-Как есть, милок, тудыть его растудыть- прошамкала со свой лавочки бабушка.
А потом все как-то забыли про «Бентли». Не до того стало. По телеку началось кино про Глухаря.
И только продавщице Люде этой ночью приснилось, как едет она по райцентру на пассажирском сиденье той самой машине, которая всех так поразила своей роскошью. А рядом, на водительском, рулит артист Максим Аверин и улыбается.

Вот, говорят, что надо слушать родителей. Родители-то плохого не посоветуют. Если уж и посоветуют, то исключительно хорошее, они-то пожили. И не важно, что папка всю жизнь на говновозке, уж он точно жизни нюхнул!
А не послушаешь, потом жалеть будешь. Ногти кусать. Или локти. Это уж по вкусу, кто и до пяток может достать.
Вот вы, родителей не слушали и что из вас стало? Ни хуя хорошего, если честно. Тлен, безысходность, снег в окно, мышьяк, белые обои, черная посуда, менты, наследство из двух чайного сервиза и хомяк в трехлитровой банке.
Мало кто в это до конца верит, но когда-то я учился в педагогическом институте. На учителя географии и биологии. Мои родители были охуительно рады. Подумать только, педагог. Высшее образование. Уважаемая профессия. Сами то мамка и папка мои из разночинцев, местечковые еврейские обыватели, а тут глянь-ка, ишь! Педагог! Небось на учебу в шелковом галстуке ходит!
Не, ну а что. Ученики бы звали меня Александр Ильич, а я такой кивал бы и спрашивал хитро:
-Выучили ли вы, дети, про кайнозойскую складчатость? А про тектонические сдвиги, выучили, олухи, блядь? А Миссисиппи от Индигирки на карте отличите? Сережа Петров, ну-ка сядь, дебил этакой! Вася Писечкин, родителей в школу!
А потом приходили бы родители Васи. Мама с шиньоном и золотыми зубами, папа в замшевой куртке и с перегаром. А я им опять:
-Это что же за воспитание такое? Доколе? Да какого хуя? Да почему дневник не заполнен?
А родители сидят угрюмо, кивают, мол, правда ваша, упустили сына, профукали. Но мы уж его теперь батогами да в угол на горох! Будет знать, как палеозой с мезозоем путать! И уходят понуро.
А я остаюсь в классе один очень довольный. Власть! Авторитет! Хочу, выпишут Васе Писечки пиздюлей родители, не хочу не выпишут. Практически полубог. В окно муха бьется. Со стены Миклухо-Маклай смотрит. Перед глазами глобус.
И тут я понимаю, что на свою зарплату я не то, чтобы в Папуа-Новую Гвинею, как этот самый Миклухо-Маклай не смогу поплыть, а даже в Трускавец на электрофорез не получится. И что учу я детей тому, чего сам никогда не вижу и не увижу. И что плывут по океану пароходы не для меня, а для какого-нибудь дурачка, который родителей не слушал и вместо учебы что-нибудь пилил или пиздил, не смотря на то, что ему что Барбадос, что Мадагаскар однохуйственно. И что такое складчатость это ваша кайнозойская никого по сути не ебет, если вы не геолог с репейником в бороде и спиртовой флягой в кармане.
Какая власть? Какие пиздюли Васе Писечкину? Ничего я не значу. И что глобус этот сраный лучше всего в окно выбросить. Или пропить, как положено нормальному географу. Вон, Хабенский подтвердит. И что дома ждет жена, тоже учительница. Начальных классов. Которую уже не одно поколение детей помнит по одному и тому же шерстяному костюму в клеточку, который она не меняет ни летом, ни зимой. Визитная карточка Марь Иванны. Клеточка. Как мои штаны в полосочку. Мы же пиздец какие сентиментальные, помним в чем женились. Хотя на самом деле денег на новые шмотки хуй.
Хотя нет, не хуй. Я же педагог. Я матом не ругаюсь. Даже, когда напьюсь. Даже, когда хуево, простите, плохо. А плохо практически всегда. Особенно когда про кайнозойскую складчатость объясняю дебилам из девятого Б.
Конечно с советских пор многое изменилось. И учителя вроде ничего стали зарабатывать, а некоторые учительницы в Анталью к Мехметам загорать ездят в новеньких купальниках. Но до этой поры еще дожить надо было. Да и купальники мне не идут.
Вот со своими детьми я так не поступаю. Полная свобода выбора. Что хотите, то и делайте. Только, никаких, блядь, институтов культуры! Вас там матом ругаться научат. Хотя и в пединституте, как видите, тоже.

Обожаю, когда мне звонят телефонные разводилы. Могу с ними долго разговаривать, притворяясь дебилом и очень радуя их. Правда радость эта недолгая, рано или поздно они, заразы такие, догадываются, что их троллят. Жалко, воруют у меня развлечение.
Сегодня звонок с нидерландского номера. У меня в глазах огонек зажегся, ну, наконец! Позвонили мне петренки из службы безопасности управления по управлению управлениями! Ща будет сеанс пиздецовой радости!
Получилось недолго, черт побери. Рановато я слился.
-Алло, Александр?
-Так точно, я!
-Мы из жилищного управления, завтра приедем домофон менять…
-Да? Ну, наконец-то!
-Вы должны сообщить ваши паспортные данные…
-Погодите, ваше управление в Нидерландах находится? Так я давно уже в Люксембург переехал…
-В смысле? Почему в Нидерландах?
-Ну, у вас номер нидерландский…
-Так это мой личный номер
-Аааа! Это вы сами из Нидерландов? Мигрант?
-Какой мигрант?! Вы о чем?
-Да не, я просто так спросил, по мне хоть из Нидерландов, хоть из Таджикистана, ко всем отношусь хорошо. У вас у всех плов вкусный.
-Вы чего такое говорите… я из жилищного управления…
-Кстати, с Новым годом вас! Счастья и благополучия!
-Ничего не понимаю, какой на Новый год?!
-Сегодня 20 августа, первый день священного месяца Мухаррам, Новый год по Хиджре! Поздравляю!
-Короче! Мы меняем домофоны! Нам нужны ваши паспортные данные! Вы что, не понимаете?!
-Я все понимаю, чего вы так расстраиваетесь? Вы на какой адрес приедете домофон менять?
-На ваш, в вашем доме!
-Это который город Амстердам, улица Советской Армии дом 12?
После этого собеседник отчего-то положил трубку. Обиделся что ли? Если ты меня читаешь, уважаемый монтажник домофонов, извини, пожалуйста, и сообщи, завтра во сколько ждать-то? Я волнуюсь.

Она была тонкой натурой,
Закончила аспирантуру,
Ценила фламандскую школу,
Любила ходить на балет,
Классическую литературу,
Сознательно знала, не с дуру,
И в ней проявлялась культура
Даже в ходьбе в туалет.

Ей были противны все штампы,
На стенах квартиры эстампы,
На полке Бальмонт с Гумилёвым,
Бодлер, Валери и Гюго,
Весь вечер читая под лампой,
Вздыхала, мол в городе с дамбой,
Хоть просто случайно, хоть с «Мамбой»
Любовь ей найти нелегко.

Интригу держать я не буду,
Случилось нежданное чудо,
Однажды в читательском зале
Она повстречала его!
Сидел он за книжною грудой,
В глазах ни греха и ни блуда,
Он был выше праздного люда
Она прошептала: «Ого!».

Любви не прописаны сроки,
Об этом написаны строки,
Пропеты романсы и песни,
И ей не прописано прав,
Красивый, кудрявый, высокий,
Изысканный и волоокий,
Её пригласил в караоке,
Шекспира на полку убрав.

Спускались вечерние тени,
И вот уж они в заведеньи,
На столике свечка, бокалы,
И тёплый расплывчатый фон,
И в вазочке ветка сирени,
На стенке рога от оленя,
Их точно свело провиденье,
И вот, он берет микрофон.

Взглянула она с интересом,
Ну, что за любовная месса!
Сейчас посвятит он ей песню
Из оперы что-то поди,
И жаждали чувства прогресса,
Она ведь в душе поэтесса,
Но он вдруг исполнил ей Лепса,
И всё онемело в груди…

Колонны обрушились в зале,
Всё замерло в горькой печали,
Она же ждала Лоэнгрина,
Не рюмку же, блядь, на столе!
Исчезли бескрайние дали,
Она не кассирша, не Галя!
Неужто надежды все пали?!
Но истина была в вине.

От горя испив две бутылки,
Сидела с довольной ухмылкой
И как-то нежданно взвинтилась,
Почувствовав некий угар,
В форель лихо тыкая вилкой,
И жар ощущая в затылке,
Исполнила громко и пылко
Аллегровой репертуар.

Судьба наша — синяя птица,
Любовь нам напрасно не снится,
Не надо печалится, дамы,
Не прячьте заплаканных глаз,
Пусть вы благородны, девицы,
Но знаете, как говорится,
Шальная императрица,
Есть в каждой! Есть в каждой из вас!

Учитывая, что на Зеленского заведено дело по уголовной статье в России, предложение Путина встретиться с ним в Москве, троллинг моё почтение.

На Украине раньше у меня было много знакомых, даже несколько друзей. Сейчас осталось намного меньше. Некоторые перестали общаться практически сразу после начала СВО, видя во мне угрозу безопасности и имперского ястреба, с некоторыми я прекратил общение в виду их помутнения рассудка, а как общаться с людьми, страдающими психическими расстройствами, я не знаю.
Но остались и вполне адекватные люди, не растратившие чувство реальности и трезвым взглядом на события.
Но я человек наблюдательный, достаточно много смотрю, слушаю, читаю, делаю выводы.
Так вот, удивительно, но с февраля 2022 в российском и украинском обществах произошли кардинально разные изменения. Если россияне, даже те, кто ранее был намного менее лоялен к власти, объединились. И самый важный вклад в это объединение вложили те, кто, по сути, должен был быть, наоборот, против этого. Постоянный буллинг «дерьмократического» мира, который истошно орал, что русский значит плохой, идиотские санкции вплоть до запрета мультиков, болтовня о репарациях и массовом покаянии, обесценивание русской культуры, все это сработало явно наоборот. Западные политические маркетологи проявили вопиющую бездарность и феерическую тупость. Если бы на их месте был любой кагалымский сантехник, толку от него было бы намного больше.
Сработал дух противоречия. Если вы массово против кого-то, то этот кто-то по любому будет против вас, даже если раньше он с вами был не прочь сходить на дискотеку.

В украинском обществе, которое, казалось бы, должен был бы происходить обратный процесс, процесс объединения в борьбе за свою страну, даже под соусом сомнительных идей Бандеры в кружевных трусиках, общество стало делать совершенно иные движения. Можно долго об этом рассуждать, но вывод один.
Часть украинцев хотят поскорее закончить войну, так как устали от нее, так как хотят жить и растить детей, не вскакивать во время воздушных тревог, хотят спастись от денежных проблем и перестать скрываться от ловцов за головами в тцкшных бусиках.
А другая часть хотят мифической перемоги, ни пяди в рот, ни сантиметра в жопу, и войны до последнего украинца, если это понадобится.
Правда эта вторая часть настроенных умереть, как один, давно съебались в другие страны и считают, что умирать должны не они, а те, кто в первой части.
Ну, что же, родина для некоторых , как злая теща, её лучше любить издалека. А в жертву за нее приносить приятнее чужих овец.

Тридцать четыре года тому назад был путч. Я даже не хочу вдумываться в эту цифру, настолько она аппокалиптическая.
Но тогда, 19 августа 1991 года мне было решительно наплевать на подводные и надводные политические движения. Я совершенно не разбирался в том, кто какую должность занимает в чутком руководстве партии. Да я Воротникова от Шевартнадзе едва отличал. Горбачёва узнавал разве что по его отметине на лысине.
Если в двух словах, от политики я был также далек, как патриарх Гундяев от хаджа в Мекку. Так же далёк, как Далай Лама от артиста Панина.
Поэтому Бориску на царство ставили без меня. В чём я совершенно не раскаиваюсь. Я был юн, инфантилен, наивен, прекрасно глуп. Мне хотелось йохххху! Мне не хотелось охохохо.
А путч я встретил в Сочи, вернее в Лазаревском, одетый в умопомрачительные шорты, сшитых мамой из двух платков, и турецкой футболке "хочу быть Гуччи", среди кипарисов и пальм, в компании Наташи из Киева, Кати из Красноярска и Лилит, дочки профессора Ереванского университета. Но не Хачикяна в красной рубашке, а другого.
Мы еще не знали про МММ и Хопер Инвест, но догадывались про жвачку Турбо и мечтали о свитере Boy's.
Мы еще переписывали двухкассетником с кассеты BASF на кассету AGFA СиСиКетч и даже не знали слово "менталитет", который у нас, как оказалось позже, оказывается разный. Хотя тогда он был один. Особенно после пары-тройки чудесного грузинского Киндзмараули. У него с нами тоже был один менталитет.
И даже с казашкой Гулей, которая, к сожалению, приехала позже, но пару дней мы все равно прекрасно общались на тему, а не сгонять ли нам на экскурсию в Абхазию, у нас тоже был один менталитет.
Тогда у всех этот менталитет был у всех преступно одинаковым, что не соответствует сегодняшней повесточке и удручает совершенно всех.
Мы ещё не осознавали масштабы трагедии, а возможность войны с чеченцами показалась бы нам абсурдом. Да что там, если бы тогда кто-то рассказал про сегодняшнюю войну, то это восприняли бы даже, не как анекдот, а как бред человека после ящика Киндзмараули. Его бы пожалели и уложили бы спать, чтобы он проспался и сравнялся менталитетами с трезвыми гражданами и гражданками.
Мы, страшно сказать, ещё верили в перспективу грядущего коммунизма с бесплатным самым вкусным в мире пломбиром хотя нотки сомнения уже были посеяны. Пломбир уже немножко начинал, как бы, портиться. Быть не тем. То ли шоколада меньше, то ли ванилина не докладывали.
Я был абсолютно аполитичен и недалёк, поэтому даже не сразу поверил в то, что наш мир изменился навсегда.
Ещё были живы и здоровы мои друзья, которые в ближайшие десять -двадцать-тридцать лет покинут этот мир по разным причинам, общее названием которым девяностые и последующий пиздец.
Ещё все были по детски наивны, а Цой пел об абстрактных переменах, суть которых никто не понимал, но было жутко интересно.
Ещё была жива и здорова моя мама.
Ещё я был безбород и кудряв. Ещё не сменил кучу адресов. Еще не понял, что друзья могут умирать по разному. кто-то физически, кто-то морально.
Еще никто никого не ненавидел. В том числе и из-за другого, мать его, менталитета. Который тогда, как я и говорил, был один на всех и не испортился, как пломбир.
Это фото 19 августа 1991 года я уже как-то показывал, но другого фото этого дня у меня нет. И никогда не будет.
И знаете что?
Я был уверен, что это была самая лучшая революция в моей жизни.
А ещё, я тогда не знал, что лучших революций не бывает.

Поиграем в Нострадамуса. Вангую, что мальчик в потной футболке залупится на предложение Трампа и Путина о мире.
Но этого и ждут, чтобы наконец убрать паяца и поставить более лояльного руководителя Украины. Потому что он заебал почти всех. Даже самого себя.

Сегодня пообедал в столовке. Обычной столовке на районе. Я не понимаю, на кой хрен все эти бизнес ланчи в ресторанах, если есть охуительная солянка, салат и огромная и вкусная котлета с гречкой за 340 рублей. Ах, да! И компот.
Даже если я это все готовил дома, это обошлось мне намного дороже.