В еврействе Чебурашки нет ничего нового.
Ходим кругами, граждане - и сами себя задерживаем!

В "Литературной газете" от 4 ноября 1981 года была опубликована статья критика Ник.Машовца "Кто усыновит Чебурашку?" Это был прямой донос на Эдуарда Успенского, в книгах которого критик не нашел "ни одного стихотворения о Родине, о хлебе, о гербе".

Так вот: Чебурашка в этой статье был прямо назван "безродным", что для старшего поколения космополитов звучало совершенно недвусмысленно.

Все это я помню так хорошо потому, что именно из-за моей громкой реакции на эту поганую статью (в "Ленинской комнате" в/ч 12651 Забайкальского ВО, в присутствии стукача-замполита) я и был впоследствии снят с офицерских сборов и закончил свою военную карьеру младшим сержантом запаса.

А про то, что "апельсины из Марокко", в ящике из-под которых был найден этот маленький лопоухий космополит, были на самом деле из Яффо - писалось уже много раз.
Так что - еврей, конечно, кто ж ещё?

Завтра "Театр одного Шендеровича" даёт представление в Штуттгарте: авторское исполнение пьесы "Концепция".

А послезавтра, уже во Франкфурте (см.афишу в комменте) - обзор погоды в деревне Гадюкино.

Новую книжку привезу, а несколько старых уже ждут автограф-сессии.

Собачка была интернационалисткой, но хорошо различала корейцев.

Как быстро Саркози встал на путь исправления!
Его подельник Каддафи осторожно интересуется: а так можно было?

Умер актер Владимир Симонов.

...Почти тридцать пять лет назад я писал интермедии для восстановления "Принцессы Турандот" в театре им Вахтангова, и "масками" были вчерашние выпускники Щуки, молодые актеры Маковецкий, Суханов, Васьков и Князев, а принцем - молодой Володя Симонов...

Руководил той постановкой - Гарик Черняховский...

Иных уж нет, а те далече, и не только географически. И веселья гораздо меньше, и Китай, совсем не сказочный, довольно близко.

Н. - ностальгия.

Умер Борис Моисеевич Ходорковский.

Обстоятельства знакомства память восстанавливает легко: 2005 год, окрестности Мещанского "басманного" суда, он и Марина Филипповна в ожидании приговора...

Следом память вытаскивает наружу всякое государево говно: судья Колесникова, прокурор Шохин...

А потом, сделав круг, возвращается к двум фигурам во дворике суда, родителям.

К осанке Марины Филипповны и глазам Бориса Моисеевича.

Светлая память.

Его непоказное мужество и деятельная вера останется в нашей памяти".

От общества "МЕМОРИАЛ":

3 ноября 2025 года в Москве на восемьдесят третьем году жизни скончался Валерий Васильевич Борщёв – диссидент, российский политик и правозащитник, с которым нас связывала многолетняя дружба и работа.

Валерий Борщёв, с 1960-х годов – журналист «Комсомолькой правды», уволился оттуда, протестуя против травли Александра Солженицына, пришёл к православию и сблизился с диссидентским кругом. Это изменило его жизнь, ставшую теперь деятельным служением. Валерий Васильевич сотрудничал с солженицынским Русским общественным фондом помощи политзаключенным – основной независимой гуманитарной организацией того времени. Когда в итоге он сам оказалмя под угрозой репрессий, Борщёв перешел на нелегальное положение, несколько лет работал в подпольном издательстве, выпускавшем религиозную литературу, переплетал книги.

Когда в годы перестройки появилась возможность открытой общественной деятельсности, Валерий Васильевич включился в неё со всей энергией. В 1990 году он стал депутатом Моссовета, а в 1993-м – депутатом Государственной думы от партии «Яблоко» (принадлежность к которой была ему всегда важна). С того же времени Борщёв был членом Москвовской Хельсинской группы, а последние годы – одним из её сопредседателей.

Сразу активно включившись в правозащитную и миротворческую работу в «горячих точках», Борщёв в 1994-1997 годах в составе «Группы Сергея Ковалева» много работал в зоне вооруженного конфликта в Чечне. Вместе с товарищами он не только фиксировал и предавал гласности военные преступления, но прежде всего пытался помочь страдающим людям. И жителям Грозного, которых бомбила федеральная авиация, а боевики пытались не выпускать из города. И жителям чеченских сёл, становившихся жертвами «зачисток», и беженцам. И пленным российским солдатам, и солдатским матерям – но и жителям Чечни, незаконно задержанным и брошенным на «фильтрационные пункты». Но главное – Валерий Васильевич неустанно участвовал в попытках прекращения огня. Когда в охваченном боями Грозном он шёл на переговоры по нейтральной полосе и рядом разорвалась мина, Борщёв потерял слух на одно ухо – оно потом так и не восстановилось. Главным успехом «Группы Ковалёва» стало освобождение полутора тысяч заложников в Будденновске, захваченных в июне 1995 года отрядом Шамиля Басаева – тогда Валерий Васильевич и его товарищи, рискуя жизнями, сами стали его добровольными заложниками.

Борщёв и далее старался участвовать во всех попытках помощи страдающим и спасения людей, подчас весьма опасных, и глубоко переживал, когда не мог присоединиться к товарищам. Человек строгих моральных требований, он предъявлял их прежде всего к себе, и очень редко – к другим. Глубокая вера толкала Валерия Васильевича на подвижничество, подвиг в исходном значении этого слова – и почти никак более не прявлялась внешне. Но это давало ему силы браться за самые, казалось бы, безнадежные дела – и добиваться в них успеха.

Одним из последних таких дел уже в путинские «подлые нулевые» стала организация в России системы общественного наблюдения за местами лишения свободы. Уже утратив мандат депутата Госдумы, Борщёв сумел вместе с товарищами добиться принятия закона об общественном контроле и создания в 2008 году Общественных наблюдательных комиссий; председателем Московской ОНК он был долгие годы. Это требовало большого упорства и терпения – взаимодействие с чиновниками тюремного ведомства вряд ли было много проще, чем переговоры с боевиками – но помогало реально облегчать существование томящихся в узилищах.

Валерий Васильевич был давно и тяжело болен, последнее время не вставал с постели – но об этом мало кто знал: он неизменно отвечал на звонки, на вопросы, давал советы, и до последних дней старался помогать людям в защите их прав.

Долгие долгие годы он всегда был рядом, когда трудно. Вместе, в одной команде – сначала с нашими старшими товарищами, советскими диссидентами, а потом и с мемориальцами. Смерть Валерия Васильевича Борщёва – большая утрата, и для нас, и для тех, кто вместе с ним помогал людям в защите их прав, и для всех, кому нужна такая помощь и защита.

Эта глубоко отечественная тема напомнила о себе в варшавском автобусе: двое громко матерились по-русски. Собственно, они никого не материли - они просто разговаривали...

Великий русский мат находится под угрозой вымирания. Он девальвирован, как зимбабвийский доллар.

"Ненормативная лексика", по определению, должна находиться вне нормы!
Она становится событием - когда, в силу исключительных эмоциональных обстоятельств, преодолевает запрет, как мощное течение прорывает плотину. Когда без табуированного слова нельзя обойтись, когда оно единственно возможное для ситуации и характера - оно на вес золота!

Как толстовском великом романе, где, одно на многие сотни страниц, появляется слово "жопа".

Или когда, как в "Николае Николаевиче" Алешковского, само преодоление табу в лексике и теме становится художественным приёмом. (Из самых сильных читательских впечатлений советской молодости - слово "хуй", набранное типографским шрифтом).

Родной язык хранит и ценит жемчужины, найденные на этом осмысленном пути - от "Луки Мудищева", проездом через непристойную вологодскую частушку (см.собрание Ник.Старшинова), до того же Алешковского и Губермана...

А потом на языковом фронте случилась свобода - и, как и другие российские свободы, она пошла по рукам прежде, чем повзрослела. На "перестроечном" рубеже 1980-90 гг. цензура впала в недолгое оцепенение - и сразу же понеслось...

Уже не вспомню фамилии, да и не больно надо, но какой-то шустрый умелец успел в ту пору первым опубликовать нечто вполне романного объема, сплошь состоявшее из грязной матерщины - и стал, в связи с этим, весьма знаменит, недели на полторы. Читатель пожал плечами и инстинктивно посторонился, почувствовав подделку.
Разрешение использовать чёрный перец не означает рекомендации делать блюда на его основе. Невозможно же взять в рот, простите.

Потом колесо русской цензуры совершило очередной поворот и вернулось в привычное положение "лежать, бояться" - где-то там, наверху, теперь снова законодательно решают, в каком порядке можно печатать буквы русского алфавита, а в каком нельзя... При этом мат в общественных местах стал, де-факто, совершенно нормативным - уже второе поколение россиян просто разговаривает им, и эта матерная шелуха струится с губ безо всякого смысла и силы.

Это оскорбительно и для окружающих, и для языка.

А русское, прости господи, правосудие вспоминает о норме закона, только когда надо добавить срок певице Наоко за песни Монеточки...
Все через одно место, по дороге в другое. Печаль.

Бонусом для тех, кто дочитал этот целомудреннейший текст - старое хрестоматийное стихотворение Игорь Иртеньев . Насладитесь и запомните, как это делается. ))

ххх

Весь объят тоской вселенской
И покорностью судьбе,
Возле площади Смоленской
Я в троллейбус сяду „Б“.

Слезы горькие, не лейтесь,
Сердце бедное, молчи,
Ты умчи меня, троллейбус,
В даль туманную умчи.

Чтобы плыл я невесомо
Мимо всех, кого любил,
Мимо тещиного дома,
Мимо дедовских могил.

Мимо сада-огорода,
Мимо Яузских ворот,
Выше статуи Свободы,
Выше северных широт.

Выше площади Манежной,
Выше древнего Кремля,
Чтоб исчезла в дымке нежной
Эта грешная земля.

Чтоб войти в чертог твой, Боже,
Сбросив груз мирских оков,
И не видеть больше рожи
Этих блядских мудаков.

1993

Ъ: «Издавна существуют враги Аллаха — иудеи и порожденные ими течения, такие как атеизм»,— заявил муфтий Чечни.
Комментировать - только портить.