поэт, писатель, журналист, преподаватель литературы
patreon.com/dmibykov
Информация о канале обновлена 19.11.2025.
поэт, писатель, журналист, преподаватель литературы
patreon.com/dmibykov
С благословения Владимира Яковлева, которому я в вопросах медиа доверяю абсолютно, рубрика «Рассказы о рассказчиках» с будущей недели отправляется в автономное плавание. Смотреть ее можно будет по-прежнему на ютубе, а задавать вопросы и выражать чувства - на Патреоне, где будут лежать все выпуски.
Это тем приятнее, что семинар «История мировой новеллистики» с окончанием семестра на расходится, а продолжится в формате литературной студии. Банда подобралась такая, что писать собственную прозу без обсуждения с нею я уже, кажется, не желаю. Ум хорошо, а 15 лучше.
Так что welcome, эта неделя еще у Володи, а следующая начнется с лучшего, как мне кажется, рассказа серебряного века.
Вопросы на Один принимаются здесь, тема - новый журнализм сегодня
— Все-таки по вашей статье видно, что вы не любите NN и даже не особенно пытаетесь это скрыть…
— Не то чтобы не люблю, нет. Скорее не доверяю. А в моем случае это гораздо хуже, чем «не люблю».
Ну, рухнул робот, штука из металла,
Метафора искусственной души...
Скажи мне, что в России не упало,
А уж потом на робота кроши.
Aidol, конечно, форменный калека,
Но где нам взять желательный запал?
Он должен быть моделью человека,
А человек в России низко пал.
Отечество давно за гранью фола,
Самим собой расстреляно в упор,
И падших женщин всяческого пола
В нем больше, чем не павших до сих пор.
У нации герой сейчас – иуда,
А идеал – безумный троглодит,
И если что не падает покуда –
Лишь потому, что все уже сидит.
И нам не стоит ждать других идиллий,
Уж раз мы обустроились в говне:
Вот Айдола как только посадили –
Он стал функционировать вполне.
Он убедил смущенную планету,
Что наша сталь переродилась в жесть,
Что у России будущего нету –
Точней, он дал понять, какое есть.
Сегодня каждый в ужасе увидел:
Где молью узурпирована власть,
Там не стоит, как надо, даже идол,
Точнее, Aidol, вынужденный пасть.
Давно мы балансируем над бездной –
Четыре года будущей весной.
Но роботу не больно, он железный,
А мы мясные, словно штурм мясной.
Злорадствовать поэту не пристало,
Но смысла нет ни в плаче, ни в борьбе.
Мне жаль, что все упало, все пропало –
Но, впрочем, и стояло так себе.
НЕЧАЕВ
Эка мне повезло-то, думает Нечаев, не в силах оторваться от своей миски с лапшой и только изредка взглядывая поверх нее благодарными глазами. Не иначе в этом везении есть какой-то смысл, какой-то божественный план либо воздаяние за мои исключительные прошлые заслуги. Может быть, это мне за Пушкина, которого я подобрал лет двадцать назад и назвал Пушкиным за курчавость. Как бы то ни было, попасть в собственный дом, один, наверное, из миллиона, снова жить со своими, видеть, как растет дочь, посильно выручить ее, защитить на вечерней прогулке, - словом, это неправдоподобное, невероятное счастье, даже если тут нет никакого умысла.
Нечаеву нравится, что его жена не вышла замуж. Он, конечно, желает ей счастья, она еще молода и все такое, но он вряд ли смог бы уживаться с ее новым избранником. А что денег стало меньше, так они проживут. Во всяком случае, ему перепадает достаточно лапши, мясной бульон, иногда очень приличные куски колбасы, пусть дешевой, ничего, при застое и такая была в радость. Истинное счастье доставляет ему играть с дочерью, а когда она его чешет, он впадает в нирвану. Жена его часто ругает, чаще, чем раньше, - но он переносит это спокойно. Ей теперь нелегко. Когда она ворчит на него из-за грязных ног, он виновато опускает глаза. В конце концов, при таком невероятном везении не следует обижаться на мелочи.
Теперь Нечаева называют в семье Серым, как звали только в детстве. Откуда они знают, думает он, ведь я им никогда не говорил. Это умиляет его до слез и тоже кажется частью божественного плана.
Нечаев всячески пытается дать родным понять, что это он. Он отлично помнит, где что лежит и стоит, и старается выбирать для отдыха места, которые ему нравились раньше: диван, балкон... Он надеется таким образом намекнуть на свое возвращение. Иногда ему кажется, что дочь догадывается. Недаром она с такой грустью глядит на него, когда он запрыгивает на диван.
Нечаеву невдомек, что это абсолютно чужая квартира, в которой живет другая мать с другой дочерью. Мать никто не берет замуж, потому что она ворчлива и некрасива. Дочь старше его дочери на три года. Просто в нынешнем своем виде, в новом своем существовании, купленный за пятьдесят рублей, и то потому только, что в хорошие руки, - он всякий дом будет считать своим и всякую семью - любимой. Такова его новая собачья природа, и это, может быть, даже к счастью.
1997
Обсуждая со студентами на курсе «История мировой новеллы» гендерную психологию -- на материале программных рассказов, да и просто любимых:
— Какая новелла лучше всего иллюстрирует различие мужского и женского — характера, психологии, мечты, чего угодно?
Ответы разные, но мнение одной девочки меня потрясло:
— «Звезда Соломона» Куприна.
Я специально отыскал труднодоступный перевод, чтобы раздать им этот мой любимый рассказ (мать мне его пересказала в мои семь, и с тех пор я в него влюблен навеки). И я понимаю, что девочка абсолютно права, но на всякий случай не буду пока приводить ее ответ - вдруг вы угадаете?
И, кстати, какой рассказ назвали бы вы?
Фото отлично иллюстрирует эту невысказанную покуда мысль.
Вынося из дискуссии:
Ну, у него сейчас нет задачи «победить». В современном мире концепт победы вообще изменился. Сейчас они должны обеспечить себе две вещи.
1. Громко хлопнуть дверью, как учил Геббельс. Максимально зловонно пукнуть с последним выдохом.
2. Обеспечить такую «историческую память», чтобы потом еще двадцать лет повторяли: они не успели, им не дали, погода была плохая, весь мир против и т.д. Чтобы продолжалась максимально сильная фантомная боль.
Они еще не поняли, что русский исторический цикл на них разомкнулся, что они - последняя итерация. «Мата своему королю он не заметил». Но установка именно такая: чтобы помнили. Других рациональных целей давно нет.
Вопросы на Один принимаются здесь. Тема - Республика ШКИД как русская педагогическая утопия
В Нью-Йорке первый снег, и вспоминается стишок 2012 года.
Пришла зима,
Как будто никуда не уходила.
На дне надежды, счастья и ума
Всегда была нетающая льдина.
Сквозь этот парк, как на изнанке век,
Сквозь нежность оперения лесного
Все проступал какой-то мокрый снег,
И мерзлый мех, и прочая основа.
Любовь пришла,
Как будто никуда не уходила,
Безжалостна, застенчива, смешна,
Безвыходна, угрюма, нелюдима.
Сквозь тошноту и утренний озноб,
Балет на льду и саван на саванне
Вдруг проступает, глубже всех основ,
Холст, на котором все нарисовали.
Сейчас они в зародыше. Но вот
Пойдут вразнос, сольются воедино —
И смерть придет.
А впрочем, и она не уходила.
Владелец канала не предоставил расширенную статистику, но Вы можете сделать ему запрос на ее получение.
Также Вы можете воспользоваться расширенным поиском и отфильтровать результаты по каналам, которые предоставили расширенную статистику.
Также Вы можете воспользоваться расширенным поиском и отфильтровать результаты по каналам, которые предоставили расширенную статистику.
Подтвердите, что вы не робот
Вы выполнили несколько запросов, и прежде чем продолжить, мы ходим убелиться в том, что они не автоматизированные.
Наш сайт использует cookie-файлы, чтобы сделать сервисы быстрее и удобнее.
Продолжая им пользоваться, вы принимаете условия
Пользовательского соглашения
и соглашаетесь со сбором cookie-файлов.
Подробности про обработку данных — в нашей
Политике обработки персональных данных.