В Госдуме снова обратили внимание на тему животных. На этот раз депутат Нина Останина фактически предложила запретить нахождение питомцев вместе с их владельцами в общественных местах, кафе, ресторанах и магазинах. Такое предложение закономерно вызывает вопросы – действительно ли в этом есть реальная необходимость и соответствует ли подобный подход уровню развития современного российского общества? Полагаю, что нет.

Совместное пребывание человека и животного в общественном месте при ответственном отношении владельца – совершенно нормальная практика. Это не нарушение общественного порядка и не угроза санитарной безопасности. Думаю, многие согласятся, что за последние годы культура содержания домашних животных в стране заметно укрепилась. Всё больше людей осознают важность воспитания питомцев, соблюдения чистоты и уважительного отношения к окружающим.

Домашние животные воспринимаются как живые существа, а не как предметы собственности, и это закономерный результат гуманизации общественного сознания. Они способны чувствовать, страдать, испытывать привязанность. Поэтому идея запрещать им присутствие там, где это не создаёт реальных проблем или неудобств, выглядит как шаг назад.

Если собственник заведения не возражает или даже приветствует подобную практику, если отсутствует реальная угроза нарушения санитарных условий и нет каких-то иных объективных препятствий, зачем вводить дополнительные ограничения? Государственное вмешательство должно быть оправданным, а не продиктованным абстрактным желанием "урегулировать всё".

Безусловно, могут возникать отдельные ситуации, когда присутствие животного создаёт неудобства для других посетителей заведения. Но в подавляющем большинстве случаев подобное будет связано не с самим фактом нахождения питомца, а с безответственным поведением его владельца. Реагировать на подобные проявления недобросовестности следует точечно – мерами контроля, предупреждения или ограничений в конкретных заведениях, а не путём введения общих и жёстких запретов, которые создают больше проблем, чем могут решить.

Во многих странах мира практика pet friendly стала нормой. Этому способствуют и правовые подходы к регулированию соответствующего вопроса. Помимо отдельных юрисдикций, в которых действуют достаточно строгие санитарные запреты, немало государств, среди которых США, Бразилия, Германия, следуют более сбалансированному и гибкому подходу, позволяя определять соответствующий режим посещения заведения его владельцу и местным властям.

Именно такой подход кажется наиболее оптимальным и оправданным. В его основе лежит уважение к человеку и его выбору. Посещение общественных мест с питомцами может и должно рассматриваться как элемент нормальной городской культуры. Оно не противоречит общественным интересам, не создаёт само по себе угрозу нарушения санитарных норм, если сопровождается ответственным поведением владельцев.

На этом фоне озвучиваемые предложения по выстраиванию жёсткой запретительной модели по этому вопросу выглядят избыточными, оторванными от реальности и даже, я бы сказал, "бездушными". Убеждён, что нахождение питомца в кафе или магазине – не угроза санитарным нормам, а признак зрелости нашего общества.

Сегодня Конституционный Суд РФ по жалобе Д.И.Тимченко рассмотрел дело о проверке конституционности части 6 статьи 14 ФЗ "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

По мнению заявителя, оспариваемая норма создает неравенство между обладателями цифровой валюты и иными собственниками в части судебной защиты, т.к. связывает ее оказание с информированием государства о фактах обладания такой валютой и совершения с ней гражданско-правовых сделок.

В рамках публичных слушаний мною была представлена позиция Совета Федерации, которая заключается в следующем.

Федеральный законодатель вправе вводить специальные условия владения и обращения отдельных видов имущества, обладающих особыми характеристиками. В рассматриваемом случае – цифровой валюты, отличающейся децентрализованным и анонимным характером. Установление обязанности по уведомлению государства о владении цифровой валютой направлено на обеспечение прозрачности и подконтрольности оборота экономически значимого и потенциально рискового объекта гражданских прав.

Цифровая валюта по своей правовой природе не тождественна обычному имуществу. Специальным правовым регулированием цифровая валюта признается имуществом, но лишь в определенных целях, что свидетельствует об ограниченности ее оборота. Стоит напомнить, что ограничения владения и распоряжения предусмотрены законодательством в отношении имущества, оборот которого связан с повышенным риском или требует специального государственного контроля. Например, оборот оружия, отдельных видов культурных ценностей, драгоценных металлов допускается лишь при наличии специальных разрешений и с выполнением установленных требований учета и отчетности.

Также установленное законодателем требование уведомления государства не исключает судебной защиты как таковой, а лишь определяет порядок ее осуществления.

В своей позиции Совет Федерации исходит из того, что оспариваемые нормы Конституции РФ соответствуют.

При этом в настоящем деле выявлена правовая неопределенность, связанная с отсутствием подзаконного акта, регламентирующего порядок уведомления о владении цифровой валютой и совершении сделок с ней. Отсутствие единообразного подхода в судебной практике свидетельствует о необходимости уточнения порядка уведомления и обеспечения единообразия правоприменения, чтобы исключить конституционную уязвимость и случаи неоправданного ограничения судебной защиты.

Кроме того, исходя из материалов дела, мы полагаем, что суды могли выйти за пределы предмета регулирования оспариваемой нормы. Ее положения не подлежали применению т.к. по своим признакам стейблкоин USDT не относится к цифровой валюте в смысле российского законодательства и должен квалифицироваться как иностранное цифровое право. Таким образом, при верном определении объекта спора, основания для отказа в судебной защите по мотиву отсутствия уведомления государства отсутствовали бы, и спор должен был разрешаться в общем порядке гражданского судопроизводства.

Молодцы наши братья. Так и нужно

В последнее время в Европе всё заметнее прослеживается тревожная тенденция – постепенное вытеснение принципов права политической целесообразностью. Особенно остро это чувствуется в тех сферах, которые в наименьшей степени должны быть подвержены политическому влиянию – в образовании, науке, культуре и спорте.

В середине октября 2025 года стало известно, что Боннский университет в Германии отстранил от обучения по ряду образовательных курсов студентов из России. Формальным основанием стало их гражданство. Примечательно, что одновременно с этим было заявлено о "приверженности университета принципам недискриминации".

Руководство университета объяснило принятое решение "правовыми ограничениями", сославшись на Закон о внешней торговле Германии и регламенты Совета Европейского союза № 833 от 2014 года и № 1494 от 2025 года. Эти документы действительно вводят ограничения на поставку в Россию определённых товаров, технологий и услуг, включая оказание технической помощи. Однако в данном случае под действие санкций были подведены образовательные программы, что фактически приравняло процесс получения знаний к экспорту технологий.

Показателен и ответ Федерального антидискриминационного агентства Германии, куда за комментариями обратилось немецкое издание Deutsche Welle (СМИ признано иностранным агентом в РФ). В агентстве заявили, что Общий закон о равном обращении "не применяется" в данном случае, так как гражданство не является защищаемым признаком, а действие закона не распространяется на студентов государственных вузов. По сути, подобная его интерпретация означает отказ государства от защиты принципа равенства в тех случаях, когда речь идёт о гражданах "нежелательных" стран.

Тем не менее правомерность и соответствие базовым конституционным принципам подобной дискриминационной практики закономерно вызывает вопросы как на уровне европейского, так и национального регулирования. Так, сам Договор о функционировании Европейского союза в своей статье 18 недвусмысленно запрещает любую дискриминацию по признаку гражданства. Нельзя забывать и о статье 3 Основного закона Германии, закрепляющей фундаментальный конституционный принцип всеобщего равенства, не допускающий ограничения прав или оказание предпочтения кому бы то ни было по причине происхождения, места рождения, политических взглядов и других признаков.

Отдельного внимания заслуживает и оценка специализированного Общего закона о равном обращении, который вопреки позиции немецких властей не позволяет утверждать о наличии правовых оснований для реализации подобных дискриминационных практик.

Так, пункт 1 статьи 2 закона указывает на недопустимость дискриминации в отношении любого уровня профессионального образования, подготовки или повышения квалификации. В свою очередь, статьи 1 и 19 закона, действительно, не предусматривают в качестве защищаемой характеристики гражданство, но содержат признаки расы и этнического происхождения. Хотя гражданство не указано в законе среди защищаемых характеристик, его тесная связь с категорией этнического происхождения и системное толкование указанных норм не должны допускать реализацию подобных форм дискриминации.

На практике же наблюдается обратное – политическое решение подгоняется под существующую правовую базу. Вместо того чтобы следовать принципам права, руководство университета и немецкие власти предпочитают выстраивать аргументацию в угоду текущей политической конъюнктуре, прикрываясь ссылками на санкционные регламенты.

Происходящее свидетельствует о глубинном изменении европейской правовой культуры. Дискриминационные практики, в первую очередь в отношении российских граждан, превращаются в устойчивую модель поведения, оправдываемую политической целесообразностью. А учитывая последовательное "разрастание" её форм и сфер применения, выходящего за рамки дипломатических и экономических отношений, Германия и Европа в целом, к сожалению, всё дальше следуют по пути правовой и политической деградации.

Присоединяюсь к поздравлениям Андрея Клишаса @andreyklishas по случаю прошедшего дня рождения.

Спасибо, что задаете высокий политический стандарт звания сенатора Российской Федерации!

Больше законов - хороших и полезных (только не запретов, пожаааалуйста).

Согласен с автором, в каждой ситуации нужно разбираться, очень уж похоже на схему по обману покупателей недвижимости

Добавлю, что мои коллеги за последние несколько недель сделали немало репортажей о том, как у добросовестных приобретателей отнимают квартиры.

Так вот, выскажу свое мнение, пусть оно и не понравится многим. Судя по всему, как минимум в половине случаев, с "обманутыми пенсионерками", никаких мошенников с Украины ли или ещё откуда, попросту не было.

Это чистой воды мошенническая схема где задействованы пенсионерка, риелторы и юристы. Ничем иным невозможно объяснить тот факт, что с момента заявления о том, что пенсионерку якобы обманом заставили продать квартиру, юридическая грамотность как бы обманутой бабушки немедленно вырастает до невероятных высот. Она тут же понимает, как правильно писать заявления, как обращаться в суд, как признать себя банкротом.

И самое главное, с ними происходит буквально чудесное исцеление. До сделки бабушки все ну просто совершенно невменяемые, а как происходит сделка, они становятся совершенно ясны умом, быстры мыслью и бодры душой.

При этом, есть информация, что, якобы (подчеркну, якобы), в суды поступило негласное распоряжение выносить решения в пользу обманутых пенсионерок. Возможно это не так, но звучит вполне реально.

И знаете что более всего поразительно? Обманутых пенсионерок кончено жаль. Но отчего суду не жаль совершенно, например, военного, который потратил на покупку квартиры свои "боевые", и теперь остался без всего. И он на фронте, семья в общаге, а бабушка живёт себе в своей квартире, которая не её вообще.

Ну и где тут не справедливость даже, а просто закон?


https://t.me/SergeyKolyasnikov/73570