Андрей Клишас, сенатор РФ@andreyklishasспециально для Друида@wisedruidd
Свобода слова – символ американской демократии и фундамент её конституционной идентичности. Её изображают как абсолютную ценность, незыблемую и неоспоримую, как доказательство превосходства американской демократии.
Однако реальность последних лет показывает, что за громкими декларациями скрывается сложная система ограничений, давления и цензуры. А сегодняшняя открытость влияния государства на сферу публичного дискурса все более отчетливо показывает, что это и есть настоящая американская «нормальность», а не та витрина вседозволенности, которую создавали демократы в годы правления Джо Байдена.
Политический курс предыдущей американской администрации строился на демонстративной вере в незыблемость свободы слова. Свободная пресса, независимые платформы, отсутствие давления – всё это стало частью политического нарратива, адресованного как американцам, так и внешнему миру. Но за фасадом этой риторики действовали механизмы скрытого контроля.
Давление на цифровые платформы стало обыденной практикой. Представители X (Twitter), Facebook и Instagram (продукты компании *Meta, которая признана экстремистской организацией в России) совсем недавно признали, что вынуждены были удалять посты, блокировать темы и ограничивать свободу высказывания под влиянием американской администрации. Более того, нередко информация отсекалась ещё до её появления в публичном пространстве – через алгоритмы, предварительную модерацию и согласование чувствительных тем. Так формировалась новая форма цензуры, мягкая, незаметная и потому ещё более вредоносная, чем открытое вмешательство.
Под предлогом борьбы с "дезинформацией" и "опасным контентом" исчезали материалы, способные повлиять на исход выборов, под сомнение ставилось обсуждение происхождения COVID-19, блокировались критические публикации о внешней политике США. Всё это тщательно маскировалось под заботу о безопасности и защите демократических институтов, но, по сути, означало систематическое подавление инакомыслия. Складывалась своего рода политическая витрина – свобода слова оставалась в публичном дискурсе как формула, но фактически исчезала или, как минимум, существенным образом ограничивалась на практике.
Текущее развитие событий, напротив, демонстрирует несколько иную картину. Показательной также стала история с "отменой" шоу Джимми Киммела после его монолога о смерти консервативного активиста Чарли Кирка. Глава Федеральной комиссии по связи Брендан Карр открыто заявил, что лицензия на вещание может быть отозвана, если телеканал будет продолжать такую политику. Это не кулуарное давление и не влияние через алгоритмы – это открытое признание того, что свобода слова не является абсолютной, и что государство оставляет за собой право вмешиваться в сферу публичного дискурса.
Можно спорить о том, насколько это соответствует демократическим ценностям. Представляется, что нынешняя политика – это не отказ от свободы слова, а признание её реальных границ. Государство перестаёт изображать из себя пассивного наблюдателя и открыто заявляет о своей роли в определении того, что допустимо в публичном пространстве. Это может вызывать дискуссии, но, в отличие от эпохи Д. Байдена и демократов, нынешний подход хотя бы не скрывается за маской мнимой вседозволенности.
Всё, что сейчас происходит – возвращение к американской "нормальности", которая не предполагает безграничной свободы. Просто раньше это маскировалось декларацией о незыблемых правах. Свобода слова остаётся важнейшей конституционной ценностью, но уже никто не делает вид, что она существует в вакууме. И в этом смысле сегодняшняя открытость выглядит честнее и понятнее, чем прежняя эпоха скрытых ограничений.
0
Показать ещё
