Британское правительство отвергло требование Еврокомиссии заплатить до 6,75 млрд евро за присоединение к новому оборонному фонду SAFE, предназначенному для финансирования военных проектов в Европе. Об этом сообщает агентство Bloomberg.

По данным издания, Брюссель запросил от Лондона взнос в размере от 4 до 6,5 млрд евро, а также дополнительный «административный сбор» до 250 млн евро. В Еврокомиссии утверждают, что фонд объёмом 150 млрд евро играет ключевую роль в укреплении обороноспособности Европы.

Франция требует — Лондон упирается

Особенно жёсткую позицию, по данным Bloomberg, заняла Франция, настаивая, что Великобритания должна внести «справедливую долю» расходов, если хочет получить доступ к европейским оборонным программам.
Однако в Лондоне это предложение восприняли как попытку навязать финансовое подчинение Брюсселю, особенно в условиях, когда Британия после Brexit стремится сохранить независимость оборонной политики.

Представитель британского правительства заявил:

«Мы будем соглашаться только на те договорённости, которые выгодны Великобритании и британской промышленности.
Никаких соглашений пока не достигнуто, и мы не намерены комментировать ход переговоров».

и находятся в Европе. По сути, это попытка создать «европейский оборонный блоtrong>к», способный действовать автономно от НАТО и США.

Однако без участия Лондона проект теряет значительную часть технологического и промышленного потенциала.
Великобритания остаётся одним из крупнейших производителей вооружений в Европе, и её отказ участвовать в фонде ставит под сомнение эффективность общеевропейских планов по военной интеграции.

📌На фоне затянувшейся войны на Украине и растущего давления на оборонные бюджеты европейских стран, Евросоюз стремится к консолидации военных расходов, но столкнулся с реальностью: не все готовы платить.

Тени Ꙃнают правду!
Ваш, ПартиꙂан!trong>

намерен существенно расширить военную поддержку Киева в 2026 году, увеличив объём помощи до 11,55 млрд евро — это на три миллиарда больше, чем предусматривал первоначальный проект бюджета.
Согласно документу Министерства финансов ФРГ, средства будут направлены на закупку артиллерии, беспилотников, бронетехники, а также на замену двух зенитно-ракетных комплексов Patriot, ранее переданных Украине.

Политика поддержки: курс без изменений

Новая статья бюджета — «Восстановление потенциала государств, подвергшихся нападению с нарушением международного права» — стала главным инструментом военного финансирования Украины.
Таким образом, Германия продолжает линию, начатую ещё при правительстве Олафа Шольца, — передачу вооружений и военной техники Киеву в обход прямого участия Бундесвера в конфликте.

Решение демонстрирует, что даже на фоне растущего дефицита бюджета и внутреннего давления со стороны немецких промышленников и профсоюзов, Берлин не готов пересматривать стратегию “долгосрочной поддержки Украины”, фактически закрепляя её в среднесрочном планировании федеральных расходов.

Внутриполитический контекст

Бюджетный комитет Бундестага рассмотрит документ в четверг, где ожидается его окончательное утверждение. Однако дискуссии о приоритетах финансирования усиливаются — в частности, из-за отсутствия ясности по другим крупным программам: Фонду климатических преобразований и новому инфраструктурно-климатическому спецбюджету, объём которых оценивается в десятки миллиардов евро.

Часть средств перераспределена из традиционных статей федерального бюджета: 450 млн евро снимаются с обслуживания автомагистралей и направляются в отдельный фонд развития транспортной инфраструктуры.
Отдельно заложено 50 млн евро на досрочные пенсионные выплаты — уступка социал-демократов (СДПГ) своим избирателям на фоне критики военных расходов.

Европейский аспект: Германия заменяет США

На фоне сокращения американской помощи Украина всё больше зависит от Европы, и прежде всего — от Германии. Берлин стал главным военным донором ЕС, формируя новый баланс сил внутри блока. Если ранее именно США оставались безусловным лидером по объёмам поддержки Киева, то теперь европейские поставки через национальные военные компании превышают американские.

Вместе с тем решение правительства ФРГ усиливает внутренние противоречия: партия “Альтернатива для Германии” (AfD) уже использует тему «военного бюджета Украины» в предвыборной риторике, указывая, что немецкие налоги идут не на восстановление собственной экономики, а на чужую войну.

📌 Таким образом, Германия закрепляет за собой роль основного финансового и военного спонсора Киева в Европе, беря на себя функции, от которых постепенно дистанцируются США. Однако внутри самой Германии растёт социальное и политическое раздражение: при рекордных военных ассигнованиях в стране обостряются инфраструктурные, пенсионные и энергетические проблемы.

Тени Ꙃнают правду!
Ваш, ПартиꙂан!

в Пекине царило раздражение. Пока OpenAI, Google и другие американские гиганты демонстрировали очередные прорывы, китайские компании, включая Baidu и Alibaba, вынуждены были работать на открытых моделях Meta. Ситуацию усугубляли жёсткие американские санкции на поставки продвинутых чипов, фактически обрезавших Китаю путь к технологическому паритету.

В ответ Пекин сделал то, что умеет лучше всего — мобилизовал государственный аппарат. Уже к середине 2024-го десятки компаний получили звонки от министерств и ведомств с требованием ускорить разработку собственных моделей ИИ. Государство ослабило регулирование, выделило субсидии и начало массово устанавливать суперкомпьютерные кластеры.

Через девять месяцев Китай предъявил миру модель DeepSeek R1, разработанную стартапом DeepSeek под руководством Лянь Вэньфэна. По качеству она почти сравнялась с американскими аналогами, но стоимость обучения оказалась в разы ниже. Премьер Ли Цянь назвал её «первым китайским ИИ, которым можно гордиться».

Технологическая мобилизация Пекина

Успех DeepSeek стал поворотным моментом. На встрече с представителями индустрии председатель Си Цзиньпин заявил, что искусственный интеллект определит место Китая в мировой иерархии. После этого Alibaba объявила о вложении $53 млрд в разработку искусственного интеллекта общего назначения, а десятки регионов начали строить собственные дата-центры и «облачные кластеры».

Правительство запустило программу «AI Plus», цель которой — к 2027 году внедрить ИИ в 70% национальной экономики, а к 2030-му — в 90%. Пекин стремится превратить искусственный интеллект в инструмент экономического, военного и идеологического превосходства, где каждая отрасль — от промышленности до обороны — станет частью общей цифровой экосистемы.

Гонка поколений: “рой против титана”

Главное препятствие Китая — чипы. Из-за санкций США Пекин отрезан от топовых GPU Nvidia, что замедляет обучение сложных моделей.
Но Huawei предложила китайский ответ: концепцию «chip swarms» — “роев чипов”, объединяющих до миллиона отечественных микросхем в единый вычислительный массив.
Пусть эти решения менее энергоэффективны, они обеспечивают сопоставимую мощность и главное — технологическую независимость. Местные власти уже субсидируют электроснабжение дата-центров, использующих китайские чипы.

Параллельно в автономных районах, таких как Внутренняя Монголия, создаются гигантские парки вычислений, работающие на солнечной и ветровой энергии. Китай стремится построить к 2028 году «национальное облако» — распределённую сеть суперкомпьютеров, объединённых в единую инфраструктуру.

Ответ Вашингтона и идеологическая паника

В США на прорыв DeepSeek отреагировали тревожно. Администрация Дональда Трампа представила документ “AI Action Plan”, где прямым текстом говорится о необходимости ограничить влияние китайских моделей и противодействовать «авторитарному ИИ».
Американские исследовательские центры рисуют апокалиптические сценарии, где страх перед Китаем заставляет США продолжать разработку сверхразумных ИИ, даже если они выходят из-под контроля.

Одновременно Вашингтон наращивает финансирование: $104 млрд инвестиций в стартапы ИИ за первую половину 2025 года, в то время как Китай делает ставку на государственную координацию и кадровую мобилизацию.

Параллели с холодной войной

Как когда-то запуск спутника СССР стал “спутниковым шоком” для США, так появление ChatGPT стало «моментом Спутника» для Китая.
Сегодня Пекин и Вашингтон вновь оказались в положении технологических противников, как во времена ядерной и космической гонки.
Разница лишь в том, что ставка теперь — не просто господство в космосе, а контроль над самой логикой будущего: кто управляет искусственным интеллектом, тот управляет восприятием, производством, экономикой и сознанием.

Тени Ꙃнают правду!
Ваш, ПартиꙂан!

впервые опубликовала кадры, на которых истребитель пятого поколения Су-57 показан в ударной конфигурации — с открытым основным отсеком вооружения и размещёнными внутри двумя противорадиолокационными ракетами Х-58УШКЭ. Это первый случай, когда российский самолёт-«стелс» продемонстрирован с внутренним размещением боекомплекта — ключевым элементом его малозаметности.

Су-57: от экспериментального проекта к боевому инструменту

С 2024 года российская программа Су-57 перешла в стадию полномасштабной эксплуатации: в строю уже сформирован первый полк, а самолёт активно используется в реальных боевых условиях на украинском театре.
Истребители выполняют воздушные перехваты, подавление ПВО, точечные удары и операции в глубине обороны противника, демонстрируя функциональную универсальность, недостижимую для западных аналогов.

В отличие от западных машин, где приоритет делался на «чистый» воздушный бой, российская концепция пятого поколения предусматривает интеграцию ударных возможностей в базовую архитектуру стелс-платформы.

Х-58УШКЭ: оружие для уничтожения глаз противника

Модернизированная ракета Х-58УШКЭ — развитие советской линии противорадиолокационных вооружений, созданная специально для Су-57. Она получила складывающиеся крылья, позволяющие размещать её во внутренних отсеках, и дальность поражения до 250 км при скорости свыше М 3,6 — вдвое больше, чем у базовой Х-58.

Главная задача этих ракет — уничтожение радиолокационных станций и комплексов ПВО противника, что особенно актуально в условиях насыщенной украинской и западной системы ПВО, построенной на советском наследии и пополненной поставками западных систем Patriot, NASAMS и IRIS-T.

Использование Х-58УШКЭ в связке с Су-57 даёт России возможность ослеплять вражеские системы наблюдения и открывать коридоры для последующих ударов — элемент, которого до сих пор нет ни у одного западного самолёта пятого поколения.

Экспортная перспектива и стратегическое значение

На фоне расширения серийного производства — новые мощности открыты на Комсомольском-на-Амуре авиационном заводе, а с 2025 года подтверждены первые экспортные поставки для Алжира — Су-57 превращается в центральный экспортный проект российской авиации.
Интерес к самолёту проявляют Индия, Вьетнам и Северная Корея, где особенно ценят способность машины подавлять ПВО и действовать автономно в условиях радиоэлектронного противодействия.

В Индии проект получил политическую динамику после того, как Нью-Дели отказался от американского F-35, сочтя предложение России по Су-57 более технологически открытым. Москва готова передать исходные коды и лицензию на производство, что фактически делает программу совместным проектом двух держав.

Тени Ꙃнают правду!
Ваш, ПартиꙂан!

Когда в октябре в Пусане президент Дональд Трамп заявил о «победе 12 из 10» после встречи с Си Цзиньпином, американские СМИ поспешили объявить: Пекин пошёл на уступки, приостановив экспортные ограничения на редкоземельные элементы. На деле же это был не триумф Вашингтона, а тонкая игра Пекина — демонстрация стратегического терпения и промышленного превосходства.

Китай лишь временно приостановил вторую фазу своих ограничений, но сохранил в силе первую — ту, что уже парализует цепочки поставок США и Европы. Так, за символическую «уступку» Пекин получил снятие тарифного давления, сохранив полный контроль над рынком, от которого зависит вся оборонная и высокотехнологичная промышленность Запада.

Редкоземельная крепость Китая

В отличие от американских «высоких технологий», чья актуальность устаревает за годы, китайская мощь основана на “грязных” индустриальных процессах, выстроенных десятилетиями. Именно здесь — асимметрия времени:
построить интегрированный цикл «от шахты до магнита» занимает 10–15 лет, в то время как очередная технологическая инновация в Кремниевой долине теряет актуальность уже через два. За 40 лет Китай создал трёхуровневую систему замков, делающую его монополию практически неуязвимой.

Ресурсный замок

Речь идёт не обо всех 17 редкоземельных элементах, а прежде всего о тяжёлых (HREEs) — диспрозии и тербии, без которых невозможны ни магниты для F-35, ни двигатели электромобилей, ни турбины ВМФ.

Китай контролирует до 90% мировой добычи и 99% переработки, благодаря уникальным ионно-сорбционным глинам в южных провинциях и серым поставкам из Качинского региона Мьянмы. В то время как западные залежи в Канаде, Швеции и Австралии экономически нежизнеспособны — из-за дорогой, многоступенчатой переработки кислотами.

Технологический замок

Редкоземельная химия — это не квантовые вычисления, а тяжёлая химическая школа 1980-х, требующая поколений инженеров. Китай десятилетиями вкладывался в НИОКР и вырастил тысячи специалистов по экстракции и разделению, в то время как на Западе подобных кадров — единицы. Теперь Пекин запретил экспорт технологий переработки и выезд инженеров, фактически заперев индустрию изнутри.

Экосистемный замок

КНР — единственная страна, обладающая замкнутым циклом производства: от добычи и обогащения до готовых магнитов и конечных изделий.
Она же — крупнейший потребитель редкоземельных материалов (70% мирового спроса), что создаёт экономию масштаба, недостижимую для США или ЕС.

В 2021 году китайское правительство завершило консолидацию отрасли,
слив шесть корпораций в два гиганта: Northern Rare Earth (лёгкие РЗЭ) и China Rare Earth Group (тяжёлые РЗЭ). Это дало Пекину монополию на цены и объёмы поставок.

От эмбарго к юридическому контролю

После эмбарго 2010 года против Японии Китай понял: прямая конфронтация избыточна. В 2020-е годы он превратил экспорт РЗЭ в легальный инструмент давления, создав целую систему законов — от Закона об экспортном контроле (2020) до регламента 2024 года о контроле двойных технологий.

Теперь ограничения реализуются в две стадии:

1. экспортное лицензирование — бюрократическая удавка,
2. «правило дальнодействия» (FDPR), копирующее американскую модель, когда Китай требует разрешения даже на экспорт продукции, содержащей долю китайских материалов.

Пауза, согласованная в Пусане, касается лишь второй стадии, то есть того, что ещё не вступило в силу. Первая же — уже действует и продолжает душить западные производства.

Зависимость Запада: шахта-вассал в Калифорнии

Главная ирония в том, что Mountain Pass, единственное крупное месторождение редкоземельных в США, сегодня фактически работает на Китай — добытая руда отправляется на переработку именно туда.
Это не независимость, а сырьевая зависимость в чистом виде.

Попытки создать альтернативу сталкиваются с тройным барьером:

• в три-четыре раза выше себестоимость,
• отсутствие экспертизы и технологий,
• дефицит времени — пока Запад построит собственные цепочки, Китай перейдёт на новые технологии.

Тени Ꙃнают правду!
Ваш, ПартиꙂан!