#Чукотка

Одни на краю света: как живёт Уэлен сегодня

В самом восточном населённом пункте Евразии 700 постоянных жителей. Из них 140 — дети, которые учатся в местной школе. В посёлке работает поликлиника, совмещённая с аптекой. Есть типично сельские магазины (фото 5, 7), ассортимент которых призван закрывать все потребности: чтобы можно было и штаны купить, и сахар. В Анадырь на шопинг не наездишься.

Ближайшая к Уэлену цивилизация — село Лаврентия. Туда дважды в месяц летает вертолёт МИ-8. Билет стоит 5000 рублей. Прямого сообщения между Уэленом и Анадырем, главным городом на Чукотке, нет. Чтобы попасть в Анадырь, уэленцу нужно проделать большой путь: сначала добраться до Лаврентия, а уже оттуда лететь 2 часа на АН-24 авиакомпании «Чукотавиа». И это всего лишь поездка в Анадырь! А если надо куда-то в Сибирь или, страшно сказать, в Москву, то путешествие превращается в эпопею. Планировать логистику сложно даже при наличии расписания. Погода портится, рейсы отменяют, и все планы рушатся.

До 2022 года между Уэленом и соседней Аляской, до которой всего 50 км (до Анадыря — 500), был постоянный культурный обмен. У многих уэленцев в Америке живут родственники. Раньше можно было добраться на самолёте до Нома — города в штате Аляска.

Влияние ближайших соседей прослеживается в мелочах. Например, сладости здесь называют по-английски: «свити». В репертуаре ансамбля «Уэлен» много танцев с Аляски. Да и образ жизни у эскимосов по обе стороны Берингова пролива похожий.

Когда мы гуляли по посёлку, местная женщина по имени Светлана забавно оговорилась. Рассказывая о том, что в Уэлене когда-то выращивали песцов на пушнину, она добавила: «Чтобы продавать в Россию». И вот это «в Россию» прозвучало абсолютно естественно, потому что вырвалось на автомате. Здесь, на краю земли, и правда кажется, что Россия — это где-то бесконечно далеко. Её показывают по новостям, о ней рассказывают редкие туристы, добравшиеся до Уэлена, но по факту она ничуть не меньшая экзотика, чем какие-нибудь джунгли Амазонки с обложки журнала про путешествия.

#Чукотка

Уэлен не просто точка на краю географии. У него уникальная история — и именно из-за неё я так сильно хотела сюда попасть.

Вообще, это место древнее, и селились тут давно, но «выстрелило» оно в 1930-е.

Когда затонул «Челюскин», Уэлен первым принял сигнал бедствия, а вскоре стал одним из опорных пунктов эвакуации. Людей, застрявших на дрейфующей льдине, вывозили сюда. А радистом, распознавшим тот самый сигнал, был уроженец Уэлена Отке. В его честь сегодня названа главная улица в Анадыре.

Тогда же, в 1930-е, в Уэлене появилась косторезная мастерская. Художники, среди которых были и чукчи, и эскимосы, работали с мелкой пластикой: делали фигурки, шахматы, пудреницы, броши. И всё это выходило такой тонкости и виртуозности исполнения, что про уэленских косторезов узнали даже в Париже — в 1937 году на Всемирной выставке им присудили золотую медаль.

Сейчас косторезной мастерской как единого пространства, где все встречаются и работают, нет. Мастера сидят по домам. Уровень у всех разный. Не в обиду будет сказано, но в ДК нам предлагали купить довольно простенькие вещи.

А вот пять лет назад я брала интервью у настоящего большого художника Татьяны Печетегиной (фото 7). Встречались мы в Анадыре, но родом она из Уэлена. Её работы — это какой-то Босх на моржовых клыках: там такая глубина и проработка деталей, что нужен микроскоп, чтобы всё рассмотреть.

Ну и, наконец, в 30-е появился чукотско-эскимосский ансамбль «Уэлен». Он давал концерты в Германии и на Аляске, выступал в Москве в честь 850-летия. Сложно сказать, какое по счёту поколение артистов сейчас танцевало перед нами в ДК, но это точно потомки тех самых старожилов. И то, что они вышли на сцену под вывеской «Мир настоящих людей», о многом говорит. Точнее ведь и не сформулируешь.

#Чукотка

Уэлен: самый восточный населённый пункт России и всей Евразии

Утром нам сообщили, что в Уэлен мы сегодня не попадаем. За бортом штормовой ветер, и монструозные волны не дадут «Зодиакам» подойти к берегу. Пришлось ждать у моря погоды — в самом буквальном смысле. Задабривать погодных богов все отправились в бар, и — о, чудо! — после обеда экспедиционный лидер дал добро на высадку.

Когда мы спускали «Зодиаки», хлестал дождь такой силы, что посёлок скрылся за стеной ливня. Было ощущение, что высаживать нас будут в пустоту. За пару секунд до швартовки появился галечный пляж, а на нём — смеющиеся школьники, прибежавшие поглазеть на пришельцев, то есть на нас.

Мы выбрались из лодок, и первое, что я увидела, — маленькая деревянная часовня, похожая на ракету. Картинка выглядела ирреально — как будто нас привезли на съёмочную площадку бутафорского городка. Главная и она же единственная во всём Уэлене улица Ленина вытянулась цепочкой одинаковых домиков вдоль бесконечной (на самом деле 15 км) косы, отделяющей небольшую лагуну от открытого Северного Ледовитого океана. Из-за ливня людей на улице не было, и только большие лохматые псы сидели в лужах, по одному на каждую.

Чтобы мы не мокли, нас сразу повели в ДК, где к нашему приезду уже вовсю готовились местные жители. Кругом царила обстановка, как за пять минут до боя курантов, когда надо успеть и оливье докрошить, и ресницы накрасить. Женщины в цветастых халатах раскладывали принесённые из дома угощения: котлеты из арктического гольца, чукотский хлеб кавкав на пирожковом тесте, вяленое мясо кита (называется кыкватоль), китовые мозги. Дети в национальной одежде репетировали в гримёрке.

Было видно, что наш приезд не какая-то дежурная галочка в табеле, а большое-пребольшое событие. Не каждый день на твоей планете высаживаются гости из других галактик.

До 20 ноября в столице закатов проходит 1-я международная Биеннале экологического искусства. Об отношениях человека и природы размышляют 150 современных художников из России, Аргентины, Италии, Китая, Мексики, Франции.

Совсем недавно биеннале совместно с Дзеном запустили уличный проект «Воздух»: на фасадах домов, мостах и в парках по всему городу теперь можно увидеть работы молодых авторов, посвященные проблемам загрязнения окружающей среды, исчезновению видов и другим темам, волнующим экоактивистов.

А еще к премьере проекта «Воздух» в Дзене вышел целый цикл материалов под названием «Вызовы экологии глазами художников». Почитать и поразмышлять можно вот здесь.

И да, звучит как отличный повод для поездки в Нижний на выходные (если для нее вообще нужны поводы). Берите на заметку!

#Чукотка

Я думала, что высадка на мысе Дежнёва будет кульминацией всей поездки.

Но теперь уже не знаю, что кульминация: каждый день — как отдельное кино.

Мы подошли к мысу рано утром и еще с корабля увидели маяк. Погода накануне начала портиться, но, слава богу, не было тумана и больших волн. Наши гиды спустили «Зодиаки», и все отправились на берег. С собой нас попросили взять паспорта, поскольку на мысе сидят пограничники (еще бы они не сидели: все-таки самая восточная оконечность целой Евразии).

Путь до маяка был неблизкий и с препятствиями. Сначала нам предстояло пройти по курумнику — нагромождению скользких валунов. Потом начинался резкий подъем вверх. Но справились все, и даже 83-летний мексиканец Даниэль Мендоса — самый великовозрастный участник экспедиции и единственный иностранец на нашем судне. Его подвигами я вообще не перестаю восхищаться. Человек прилетел из Мексики на Чукотку, потом собирается во Владивосток и оттуда в Магадан, чтобы проехать Колыму. Надо будет обязательно узнать, что он подмешивает в свой вечерний чай.

Когда мы поднялись наверх, то увидели руины Наукана — древнего поселка-призрака, который появился задолго до того, как этот мыс стал мысом Дежнёва. Не так давно ученые проводили раскопки и смогли установить возраст поселения. Примерно 1000 лет назад сюда пришли эскимосы и поставили яранги прямо на крутых склонах. Как они затаскивали камни и вообще вели хозяйственную деятельность, находясь на краю обрыва, — большой вопрос. Но древние это как-то умели.

Место оказалось удобным для морской охоты. В Беринговом проливе сильные течения, поэтому лёд ломается раньше, и промысловый сезон длится дольше. В 17 веке, когда до мыса добрался на кочах Семен Дежнёв, науканцы не встретили его с распростертыми объятиями. Развернулся махач, и землепроходца даже ранили.

Наукан просуществовал долго — вплоть до середины прошлого века. В советские годы тут функционировал колхоз под названием «Ленинский путь» (колхоз на мысе Дежнёва — это примерно как жизнь на Марсе). Работали метеостанция и магазин, дети ходили в школу, и жизнь вполне себе кипела, несмотря на удаленность. В 1958 году поселок законсервировали — все-таки и снабжать его на краю света тяжело, и близость местных жителей к Америке в годы Холодной войны казалась небезопасной. Науканцев распределили по разным населенным пунктам на Чукотке.

В следующем посте доберемся до маяка, а пока он вооооон там на первом фото.

Следующей нашей остановкой после острова Итыгран стало национальное село Янракыннот. Оно находится на небольшом холме на побережье Берингова моря. Между двумя местами высадки было примерно три часа хода.

Как и на Итыгране, в Янракынноте есть свой «берег скелетов», но это другая история. Если Китовая аллея — древний памятник эскимосов, то здесь перед нами современное действующее кладбище. Местные жители охотятся на китов, разделывают туши на берегу, а скелеты оставляют обгладывать диким животным. Черепа ставят вертикальным «забором», отчего они напоминают раскрытые ножницы. Вообще, скелет кита похож на останки какого-то птерозавра. Не знай я предысторию, ни за что бы не догадалась, что за существо передо мной.

Добыча серых и гренландских китов на Чукотке разрешена, но только для представителей коренного населения. Это часть традиционного уклада и единственный способ выжить. Мужчины-морзверобои (женщинам охотиться нельзя) обеспечивают мясом целые поселки.

Весь промысел курируется территориально-соседскими общинами, или ТСО. Всего на Чукотке их десять. Каждый год китобоям выдают квоту. У больших общин — например, есть община «Дауркин», в которую входят сразу пять сел, — она больше, у маленьких меньше. «Дауркин» может добыть 45 серых китов, 555 моржей, 1200 тюленей.

Это количество делится между всеми населенными пунктами. У каждого села свои охотничьи угодья и лежбища. По окончании сезона зверобои должны отчитаться, поскольку получают зарплату. У них даже есть KPI: показатели результативности.

То, что местным знакомо и привычно, туриста поначалу шокирует. В Янракынноте меня не покидало жуткое ощущение: огромные мумифицированные туши китов, оставленные на берегу, казались изуродованными пришельцами, пострадавшими от мощного взрыва.

В комментариях оставила еще фото.

Конечно, впечатления. Гулять по побережью или узким улочкам, сидеть в поезде, подниматься в горы, лежать в гамаке у океана. Для всего этого идеально подойдут свитшоты и футболки российского бренда Captain's Mate.

Подписывайтесь на их телеграм-канал. Ребята часто делятся историями из путешествий, новинками и акциями.

Для моих читателей действует промокод KOVYL, который дает скидку 12% до 18 октября включительно.

#реклама

#Чукотка

Остров Итыгран

После целого дня качки в открытом Беринговом море все дружно выдохнули, когда судно зашло в пролив Сенявина. Дальше как по заказу: волны — на минимум, краски — на максимум. Вдали показался остров Итыгран, где мы и высадились на резиновых лодках «Зодиаках» (такими пользовался Жак-Ив Кусто в своих экспедициях).

До пандемии на Итыгране чаще бывали иностранцы, чем русские. Сюда заходили большие круизные лайнеры Poseidon Expeditions и других компаний. Сейчас по воде можно добраться только на «Профессоре Хромове». Никаких регулярных паромов тут нет, да и вообще, на острове никто не живет.

Есть туры из поселка Провидения, которые организует нацпарк «Берингия» (Итыгран — его часть). Вас отвезут в бухту Румилет, а оттуда к острову. Но до Провидения нужно еще долететь местными авиалиниями. С авиацией на Чукотке все непредсказуемо. Самолеты постоянно отменяют из-за плохой погоды, и вы можете провести в ожидании рейса неделю. Один из пассажиров «Хромова», когда-то здесь уже бывавший, рассказал мне, что прождал своего вылета 21 день.

Главная причина попасть на Итыгран — Китовая аллея. Примерно в 16 веке (когда точно — никто не знает) местные эскимосы вкапывали в землю кости и черепа гренландских китов. Из китовых останков сложился целый археологический комплекс. Кому и зачем нужно было заниматься его строительством — вопрос. Есть разные версии: охотничья база, площадка для спортивных состязаний, перевалочный пункт. Самая популярная — что это древнее святилище. Китов эскимосы всегда почитали, хоть и охотились на них (и до сих пор охотятся).

До недавних пор научное сообщество ничего про Китовую аллею не знало. Ее обнаружили только в 1976 году исследователи из Института этнологии и антропологии. Объект рассматривали в качестве претендента на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, но после 2022 года вопрос замялся.

Пока мы бродили по побережью среди китовых костей, я вспомнила, что нечто подобное видела на Фолклендских островах. В прибрежном городишке Стэнли есть англиканская церковь, возле которой стоит огромная арка из челюстей двух синих китов. Правда, той арке всего 90 лет, а тут перед нами 400-летние свидетельства присутствия людей там, куда сегодня еще попробуй доберись.

По сути «Профессор Хромов» — это гостиница на воде. Тут есть отельный менеджер, который отвечает за уборку номеров, смену полотенец и постельного белья. Можно воспользоваться услугами прачечной. Вы оставляете грязные вещи в специальном пакете и на следующий день получаете чистые. Можно забронировать сауну, чтобы погреться после трекинга (бесплатно).

Пассажирские каюты расположены на третьей, четвертой и пятой палубах. Самые простые — те, что без удобств. Внутри две кровати, стол, шкафы для вещей, умывальник. «Без удобств» звучит настораживающе, но по факту дискомфорта вы не испытываете. Рядом с каждой такой каютой находятся туалеты и душевые. Очередей я не видела даже утром перед завтраком. В «Супериорах» и «Люксах» есть собственные туалеты, плюс пространства побольше, а ремонт посвежее.

Все питание (кормят нас три раза в день) проходит в ресторане, разделенном на два больших зала. Помимо ресторана, работает бар с библиотекой. Это самое популярное место на корабле. По вечерам там проходят брифинги: экспедиционный лидер рассказывает, что мы будем делать на следующий день и какая ожидается погода. Потом стартуют турниры в мапуто, бокалы наполняются, и веселье продолжается до утра.

Внизу на второй палубе расположен лекционный зал, он же кинозал. Сейчас на борту у нас потрясающий лектор Евгений — сотрудник нацпарка «Русская Арктика». Его лекцию про спасение челюскинцев (дело было на Чукотке) пришлось увеличить до трех серий. Мы буквально взяли Женю в заложники и каждый раз просили продолжения, а он находил все новые и новые сюжетные повороты.

Здесь свой особый герметичный мир с другим ощущением времени и пространства. Как только ступаешь на борт, все органы чувств начинают работать иначе. Как в самолете, когда тебе наливают томатный сок из тетрапака, и кажется, что нет ничего вкуснее на свете.

У тебя сразу появляются новые привычки. Например, задраивать крохотное окошко-иллюминатор во время качки: может внезапно хлынуть волна, и половина комнаты превратится в аквариум. Передвигаться по палубам надежнее всего с тремя точками опоры: две ноги и одна рука или две руки и одна нога. Так минимизируется риск потери равновесия. Перед высадкой нужно надевать спасательный жилет — без него на берег не выпустят. Все твои предыдущие привычки — постоянно проверять сообщения в мессенджерах, смотреть на часы, составлять расписание на день — теряют смысл.

Твоим главным человеком становится экспедиционный лидер. Это от него зависит, сколько ты сегодня получишь эндорфинов: увидишь ли китов или тупиков, будешь наматывать километры в трекинге или прохлаждаться в бухте. У путешествия есть маршрут, но фактические высадки определяет тимлид, проверяя погодные условия и составляя оптимальный план действий.

Первый день у нас целиком посвящен морскому переходу: мы идем от Анадыря в сторону острова Итыгран. Пока на 360 градусов не видно никакой суши, море выглядит сурово, а качка вынуждает проводить бОльшую часть времени в горизонтальном положении — так вестибулярный аппарат ведет себя приличнее.

Но это даже хорошо, что возник временной зазор. Есть возможность настроить биоритмы (разница между Москвой и Чукоткой — 9 часов), почитать книги про Беринга и Дежнева в корабельной библиотеке, познакомиться с соседями и сразиться в старую пиратскую игру мапуто. Согласитесь, не каждый день список важных дел выглядит так.

Утром меня забрали из гостиницы, переправили на пароме через лиман и высадили в Анадырском порту, где уже томился в ожидании нового рейса «Профессор Хромов». На ближайшие полторы недели это судно станет моим вторым домом.

Мы пройдем около 1700 километров до крайней восточной материковой точки России и всей Евразии. Высадки планируем по погоде: тут только день в день можно сказать, что реально, а что нет. Но будем надеяться, что погодные боги в хорошем настроении. Тем более что «Профессор» наш тоже парень хоть куда: это судно ледокольного класса, которое даже через паковые льды может пробиваться, если надо.

Раньше «Хромова» использовали для полярных и океанографических исследований. На нем ходили в обоих полушариях — и в Арктику, и в Антарктиду. Потом судно переформатировали под экспедиционные круизы, но моряцкий дух остался. Это не выхолощенный лайнер с хрустальными писсуарами и джакузи, а трушный корабль со своей историей. Капитан Игорь Борисович принимал его в 1982 году в Финляндии 30-летним мальчишкой, а сейчас Игорю Борисовичу уже за 70, и он все еще стоит за штурвалом.

В следующем посте покажу вам «начинку».