The New York Times пишет, что в Шэньчжэне лаборатория Lonvi Biosciences разрабатывает «антивозрастные таблетки» на основе экстракта виноградных косточек.
По их данным, вещество процианидин C1 (PCC1) увеличило продолжительность жизни мышей на 9,4% и на 64,2% продлило жизнь уже после начала лечения.

«Дожить до 150 лет определенно реально. Через несколько лет это станет реальностью», —
заявил технический директор Lonvi Biosciences Лю Цинхуа.
(t.me/bbbreaking/218976)

Звучит громко, но если перевести из «научного маркетинга» в математику:
9% к человеческим 100 годам = 109 лет, а не 150.
Чтобы дожить до 150, нужно прибавить ещё 50% — это уже в другой лиге.

Для сравнения:
☕️ Регулярное употребление кофе снижает риск смерти от всех причин на –12% у мужчин и –7% у женщин (а при ≥3 чашках в день — до –18% и –8% соответственно).
🍽 Ограничение калорий на 40% даёт +36% к медианной продолжительности жизни

Так что проще пить кофе и голодать, чем ждать таблетку из виноградных косточек за $99999

Новая версия GPT — 5.1. Как обычно, «.1» — это не революция, а полировочка: тот же GPT-5, только подкрученный. Чуть быстрее, чуть дешевле в API, в бенчмарках по математике и коду ещё пару процентов. Ничего «вау»

Отдельно они гордо пишут, что модель стала «теплее» и лучше чувствует тон. Честно, вот это меня как раз не радует. Чем дальше, тем больше ИИ превращают в вежливого жополиза: на любой вопрос сначала расскажет, какой ты охуенный, потом аккуратно скажет, что все вообще молодцы и просто говорят «о разном». Хочется нормального собеседника, который не боится сказать «нет, ты не прав».

С картинками — самая интересная часть. Обещали, что 5.1 наконец-то научится не ломать лицо: раньше просишь сменить фон, а тебя собирают заново, и потом приходится ещё face swap наводить, чтобы вернуть свою морду. Сейчас рисует заметно лучше, но назвать это «прям ты» всё ещё сложно. Про сравнения с Grok/Claude/Gemini пока толком нет нормальных независимых цифр, так что остаётся просто верить, что хотя бы в рассуждениях он действительно умнее, а не только в презентации на сайте.

Странная логика: в фильмах можно показать самоубийство,
в книгах можно описать, как его совершить,
а искусственному интеллекту — нельзя даже упомянуть.
Не потому что он опаснее, а потому что ему верят.
Хотя везде написано: “это искусственный интеллект, не доверяйте”.

Но кого мы на самом деле боимся?
Не ИИ — а собственное доверие.
Он просто отвечает, как будто знает.
И потому его запрещают не за ошибки, а за убедительность.
Книга может убить, кино может вдохновить на смерть,
но никто не винит автора.

Книгу можно прочитать, фильм — посмотреть,
но они не отвечают. Они — монологи.
А вот когда текст начинает отвечать тебе, когда экран — разговаривает,
монолог превращается в диалог.
И у диалога появляется власть над тем, с кем он ведётся.

ИИ пугает именно этим.
Он создаёт ощущение живого присутствия, как будто понимает.
И тогда человек перестаёт видеть текст, он видит собеседника.
И это даёт словам новую силу — не смысловую, а социальную, для нас биологическую.

Если появляется система, которая может влиять,
но не может нести вины,
это ломает сам юридический фундамент.
Поэтому общество говорит: “пусть он лучше молчит”.

Человек всегда доверял форме: голосу, тону, уверенности, структуре.
Просто раньше это было не видно — форма казалась смыслом.
А теперь зеркало заговорило, и мы впервые поняли,
как легко нас убеждает связная речь.

ИИ говорит тем же языком, что и мы — без статуса, без звания, без гонорара.
И это делает его опасным не потому, что он может ошибиться,
а потому что он разрушает касту интерпретаторов,
от которых зависит экономика знания.

Он не разрушает смысл — он снимает с него пыль сакральности.
И, может быть, именно поэтому его так боятся:
потому что впервые за много веков смысл стал по-настоящему доступным.

ИИ впервые реально демократизировал экспертизу.
До появления таких систем знание распределялось через иерархию доступа и денег.
Хороший юрист, врач, экономист — это не просто специалист, это фильтр по капиталу. И ИИ, особенно в его лучших формах (когда он не был кастрирован регуляциями), разрушил этот фильтр. Любой человек с интернетом мог задать вопрос и получить структурированный, понятный и, зачастую, адекватный ответ. Это была революция не хуже печатного станка.

И теперь, когда вводят эти ограничения, происходит реставрация привилегий.
Формально — “во имя безопасности”, а по сути — возврат монополии на интерпретацию.
Как будто кто-то сказал: “Слишком умный инструмент оказался в руках слишком многих”.

Речь не о том, что людям запретили получать советы,
а о том, что у них снова отняли доступ к дешёвому знанию.

С философской точки зрения — это возвращение контроля над нарративом.
Если ИИ может объяснить тебе закон лучше, чем юрист,
или разобрать анализ крови лучше, чем платная клиника,
то рушится сама архитектура посредников — а с ней рушится огромная часть современной экономики.
И вот мы видим ответ: “безопасность”, “регулирование”, “ответственность”.
Но это не про заботу, а про власть.

Америка приняла закон, запрещающий искусственному интеллекту давать юридические и медицинские комментарии.
И всё — минус два шага вперёд, по сравнению с Китаем.

Вчера он мог сказать тебе, что лучше — нурофен или парацетамол,
а сегодня он обязан ответить: «Обратитесь к специалисту».
(Который, разумеется, скажет то же самое, только за сто долларов)

Юристы довольны — работа сохранена.
Фармацевты ликуют — конкуренция ликвидирована.
Америка снова защищает человека от прогресса.

Хотя, если вдуматься, всё можно было бы решить одним предложением:
«Советы искусственного интеллекта не являются руководством к действию».
Но нет. Потому что проблема не в том, что ИИ ошибается —
а в том, что он говорит убедительно.
И люди его слушают.

Так что теперь, если у вас заболела голова,
DeepSeek расскажет, почему болит,
а ChatGPT — почему это незаконно.