Михаил Пожарский написал, что существование перформативных высказываний интуитивно понятно большинству людей, однако я не уверен, что это так. По крайней мере, если большинство людей интуитивно понимает перформативы примерно также, как и Михаил. При этом трудно не признать, что часть недопонимания генерируется и самой теорией речевых актов, и её всевозможными модификациями.
Для начала взглянем на парадигмальные примеры перформативов. Джон Остин, придумавший этот термин, предлагал такой пример — жених перед алтарем говорит: «Согласен». Тем самым он не просто сообщает о том, что вступил в брак, а непосредственно участвует в акте бракосочетания. Другой пример Остина — владелец корабля объявляет, как назовёт свой корабль и тем самым даёт ему имя. Ключевой момент в том, что произнесение перформативных высказываний — это в буквальном смысле совершение действий, а не произнесение слов, имеющих функцию действий. Скажем так, одно дело — встречаться с девушкой, а другое — общаться с LLM, имеющей функции романтического партнёра.
Теперь же взглянем на примеры, которые использует Михаил — босс мафии отдаёт приказы подчиненным, а грабители озвучивают угрозы жертвам. Отличие в том, что эти слова инициируют действия или формируют каузальные силы, способствующие совершению тех, а не иных действий, но не являются действиями в том же смысле, в котором ими являются парадигмальные примеры перформативных высказываний.
Чтобы разница стала ещё заметнее приведу пример перформатива, который мог бы совершить босс мафии. Допустим, его подчиненные вычислили копа под прикрытием, привели того к боссу и поставили на колени, приставив к голове пистолет. Если в такой ситуации босс скажет: «Убить», то он действительно совершит перформативное высказывание, то есть совершит действие с помощью слов.
Правда, это действие будет совершено не только с помощью слов. Перформативными высказывания делает не только подбор слов, но и нахождение в правильном контексте, в правильном статусе и среди правильных людей. Если босс мафии скажет то же самое, но случайному прохожему на улице, то его высказывание не будет перформативным. Если это скажет не босс, а только его сын, который не имеет необходимого авторитета, то высказывание также может и не стать перформативным. Наконец, если пистолет окажется в руках у не самого храброго мафиози-новичка, который ещё толком ничем и не обязан боссу, то слова вновь могут остаться только словами.
Иначе говоря, довольно легко понять, где заканчиваются слова и начинаются перформативы в их классическом понимании. Другое дело, что высказывания всё ещё могут быть каузально связаны с действиями, не будучи перформативными. Для аргумента Михаила достаточно принять, что такая связь существует. Его примеры относятся к условной «серой зоне» между перформативами и просто словами на ветер.
Собственно, «серая зона» — это в некотором роде и есть область разнообразных речевых актов. И одни из них по принципу семейного сходства походят на перформативы (например, директивы босса мафии и комиссивы его подчиненных), хотя и необязательно являются ими. Другие же речевые акты вообще не похожи на перформативы (например, ассертивы телефонных мошенников).
И я понимаю, что ради пламенной защиты свободы слова можно преувеличить способность слов перекраивать реальность, заподозрив потенциал перформативности в любом высказывании. Однако на деле всё скучнее — некоторые слова актуально меняют реальность, а некоторые даже гипотетически на это не способны. И когда справедливый суд наказывает босса мафии, телефонного мошенника или грабителя, то он наказывает их не только за слова (приказы, введение в заблуждение или угрозы), а за обстоятельства, в которых они были произнесены, и последствия, к которым привели. Если обстоятельств и последствий нет, то, полагаю, не очень правильно наказывать людей за слова, которым мы только приписываем гипотетическую возможность перекроить реальность.
0
Показать ещё
