"...И в эту минуту ты будешь жив..."
эссе
Светлой памяти
Руслана Иосифовича Плиева
...Я помню те дни отдельными, словно смонтированными, кадрами... Вот я после баскета в Трёхзальном корпусе на Ленгорах, усталый, на 26-ом трамвае...Вот захожу в ДАС, привычно провожу ладонью по полочке, хватаю телеграмму и, подходя к лифту, успеваю прочесть: "Умер наш Руслан Иосифович"... Приезжаю в общагу "бауманки" в Госпитальном переулке и сходу сталкиваюсь с весёлым Лёвой... Едем с ним звонить на Центральный и телеграф девчонкам- одноклассницам: кажется, что звонок всё прояснит и отменит эти четыре слова телеграммы...Лёвкин усатый профиль в вагоне метро...Алборов часто-часто моргает и бормочет: - Он же мне как отец...А, как же так?..
...Проходит год с небольшим. На практику я приезжаю в Таллин, в газету "Молодежь Эстонии". Пролетают две недели абсолютного счастья: я балдею от города, людей, редакции, в которой работают раскрепощенные, талантливые Марк Левин, Элла Аграновская , Николай Хрусталёв, Альберт Маловерьян...Каждый день я захожу в здание, по коридорам которого какой-то десяток лет назад вышагивал Довлатов...И у меня уже три большие публикации! А завтра утром я уезжаю в Пангоди, что в Тартуском районе, на Летние дни молодежи, поэтому я пораньше- лишь в одиннадцать вечера- влетаю в свой номер общежития медицинских работников на улице Оя и...на какое-то время лишаюсь способности говорить.
- Извините, меня к Вам подселили. Видите ли, совершенно нет мест...
Он говорит на очень правильном русском с классическим эстонском акцентом.
- Полагаю, что я не побеспокою Вас более трёх дней. Ещё раз извините. Вы так на меня смотрите...
-Нет, что Вы,- ко мне возвращается дар речи.- Просто Вы невероятно похожи на моего школьного учителя математики, Руслана Иосифовича. Просто одно лицо...
- Ха!- радостно восклицает эстонец.-Сейчас Вы удивитесь ещё больше: я преподаю математику в школе в маленьком городке!
...Стрижка "ежиком", улыбка, которая может совпадать с гримасой, означающей попытку предельно сосредоточиться, походка- ступнями несколько наружу,- сходство было каким-то мистическим. Мы разговорились, выяснилось, что Велло- так его звали- приехал на консультацию к кардиологам. Я так и не смог выдавить из себя, что у его цхинвальского коллеги и ровесника, с которым они так похожи внешне, в сорок два и чуть больше года тому назад остановилось сердце.
- У меня небольшая проблема со здоровьем,- вздыхает Велло.- Дело в том, что с недавних пор, двум сердцам, которые находятся у меня за грудиной, стало тесно друг с другом...
- Не понял...У Вас д в а сердца?!
- Конечно,- буднично подтверждает математик из Вильянди с улыбкой Руслана Иосифовича так, словно речь идёт о каком-то банальном аппендиксе.
...Я уже не застал Велло в номере, когда спустя четыре дня вернулся из командировки. Консьержка, путая эстонский с русским и почему-то вставляя немецкие слова, рассказала, что моему соседу по номеру, на следующий день после моего отъезда внезапно стало плохо. "Скорая" приехала быстро, но помочь не смогла.
...Теперь, когда большая часть жизни давно прожита, я понимаю, ч т о и м е н н о делало нас с Русланом Иосифовичем б л и з к и м и людьми. Возможность внутреннего диалога с ним. И потребность в нём, в диалоге, в разговоре на равных.
...- Котик, кого из писателей- фантастов ты считаешь серьезными парнями?
...- Ну, серьезных хватает, Руслан Иосифович. Гаррисон, Шекли, Азимов...
- Но любимый у тебя Брэдбери. Не зря же ты его цитируешь в сочинении на олимпиаде...
- Вы читали моё сочинение?!
- Да. И не без удовольствия. "Каждый человек должен что-то оставить после себя. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чём после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на выращенное тобой дерево или цветок, и эту минуту ты будешь жив..."
- О, Вы меня уже цитируете...