Когда я решила начать второй сезон своего литературно-терапевтического эксперимента, то сначала очень воодушевилась. Новые истории! Новые откровения! Но уже скоро мой восторг немного поутих.

Появилось некоторое чувство дежавю. Как будто я уже здесь бывал. Всем привет, я Евгения Истомина, и сейчас я снова расчехлю свою писательскую субличность, хоть я уже так и делала. 

Были, конечно, различия. Если в первый раз я честно всех предупреждала, что и сама не представляю, о чём буду рассказывать, то теперь подошла к делу системно. Написала план. И заодно — тут процитирую своего приятеля-драматурга — решила немного побыть ребёнком, который смастерил какую-то занятную вещицу и теперь хочет кому-нибудь её показать: смотрите, мол, правда, клёво? Покажу свою повесть, решила я. И первую главу романа, и ещё что-нибудь, кто пока особо никто не видел. 

То есть, всё это уже было как будто по-другому — но мне всё не хватало… чего-то. Какой-то волшебной пыльцы, которой хотелось всё припорошить. 

Даже не помню, как мы к этому пришли, но августовским вечером мой прекрасный собеседник — не писатель, не, упаси боже,  блогер и вообще человек из абсолютно другой сферы искусства — выдал неожиданно большой текст. И в шутку сказал: «Кажется, пора начинать вести свою колонку». 

А я вдруг поняла, что это не шутка. 

Вот здесь, подумала я, мы выходим куда-то на новый уровень пост-модернизма. Раньше я просто писала про бывших — а теперь бывшие сами станут писать о себе. 

«Сначала ты превратила меня в литературу, а теперь превращаешь в деньги» — заметил соавтор. 

О чём может размышлять прогрессивный мужчина где-то в европейской столице? О международном флирте, red flags в отношениях, деньгах, о русском языке, который абсолютно не подходит для разговоров о сексе — и о чём-то, чего мы пока даже сами не знаем. Потому что впереди 8 недель, 8 колонок и полная свобода импровизации. 

Сегодня вечером здесь выйдет «нулевая» колонка, с которой всё и началось. А остальное уже будет происходить за плотно закрытыми дверями герметичного канала, в который ещё можно попасть. 

Серьёзный соавтор, целиком состоящий из рационального подхода, выверенных кадров,  инвестиционных портфелей, мыщц и слов вроде «конгруэнтный» и «афористичный», сидит в своей берлинской квартире и пишет: 

«2005 — я смотрю Кэрри Брэдшоу
2015 — я смеюсь над Кэрри Брэдшоу
2025 — я Кэрри Брэдшоу». 

Одним из моментов осознания собственной взрослости и явного перехода в категорию «30+» для меня стала точка, в которой я начала смотреть на юных мальчиков и думать не «о боже, какой хорошенький!», а «а ведь у меня мог бы быть вот такой сын».

Помню, иду прошлой зимой по улице, а передо мной мальчик лет двадцати. Январь. Снег. Я в пуховике и двух штанах. Мальчик в тонкой курточке, без шапки и в укороченных джинсах. Десять лет назад, возможно, я бы оценила его стилёк. Теперь же хотелось сказать: «Мой мальчик! Давай зайдём на рынок «Нива» и купим тебе тёплую шапочку!».

Вот почему меня так удивляет феномен популярности Вани Дмитриенко среди тридцатилетних женщин.

Я имею об Иване крайне размытое представление, и, возможно, чего-то не понимаю. Но вот тут Рита решила ознакомиться с его творчеством и выяснила, почему 19-летний мальчик и беременные гормоны — это опасное сочетание.

Пожалуй, пока всё же не буду экспериментировать. Хотя одна песня у него ничего! Которая «Ты Свинера, я Юпитер…».

История о том, как меня позвали побыть книжным блогером, и я в очередной раз попыталась отстать от себя. 

Летом Маргарита позвала меня в Каверинку, чтобы сделать короткий обзор на современную русскую прозу. Это было быстро: на выходных мы всё обсудили, а уже через несколько дней я сидела перед камерой и показывала 5 книг, которые мне нравятся. 

Рита сразу сказала, что это должен быть такой формат «рассказываем что-то подружке». Так что я вообще не готовилась, не прописывала себе никаких тезисов и т.д. 

Так вышло, что видос нам пришлось переписывать заново — и вот, недавно он вышел, а я расстроилась. 

Во-первых, рассказывать то же самое во второй раз оказалось довольно сложно (ведь раньше реплики были остроумней, словарный запас больше, деревья выше). Во-вторых, да, я знаю, что камера нас расширяет, а когда ты щекастая круглолицая деваха, то уж точно не стоит ждать чуда — но мои щёки заняли половину библиотеки. 

Сомнительный прогресс моего взросления: лет 10 назад меня куда сильнее бы расстроили щёки, сейчас же больше раздражает недостаток красноречия. 

Но всё-таки шесть лет терапии не прошли зря, и я вспомнила, а что тут вообще происходит.

Меня, на минуточку, позвали посниматься. И не просто как «девочку, которая любит книжки», а как писательницу и автора блога. Я пришла, села и стала что-то рассказывать, без сценария и чего-то подобного. Мы отсняли всё очень быстро, была буквально парочка вторых дублей. Учитывая как бы, что рассказывать что-то на камеру — это вообще не то, чем я занимаюсь каждый день, а обычно я сижу себе с ноутбуком. 

Короче, это ситуация, когда и правда надо от себя отстать — и в этот раз у меня даже довольно быстро получилось. 

Посмотреть можно здесь.

Это видео лайкнула моя школьная учительница русского и литературы.

Считаю, я пришла к успеху.

На той неделе стала жертвой модного блогера в реальном мире.

В Петербурге поехала в «Галерею», пришла в «Зарину», а там посреди зала выставлена новая лимитированная коллекция — о существовании которой я, разумеется, не знала до той самой секунды. И вокруг вешалок ходит стильно одетая девушка с айфоном и снимает — возможно, будущий рилс, а может, просто сторис.

— Деееевочки, посмотрите! — с восторгом говорит она. — Какая красота, какая вышивка!

Батюшки, думаю я, а ведь правда, какая красота!

— Ой, а вот тут, смотрите, — поворачивает она айфон в другую сторону, — тоже вот такой изящный цветочный узор, на контрасте смотрится очень стильно!

Действительно, тут же замечаю я, до чего же изящный узор!

Короче, следующий кадр: я стою на кассе с толстовкой из той самой коллекции.

Можно отписаться от всех стилисток и вообще не заходить в инстаграм, но от судьбы, как говорится, не уйдёшь.

А в комментариях оставлю кружок, который демонстрирует, почему из меня не получился бы модный блогер.

Вера играет в чаепитие, бормочет:

— И тогда пьисёл гусь. На, гусь, угоссяйся! А потом пьисёл милый кот! (поёт) Милый кот, ты меня называла… Милый кот, мы с тобою не пая…

С вами традиционная рубрика «Когда твоя мать — старородящая».