Если вам кажется, что бабушкины фарфоровые статуэтки слишком скучны, вот радикальный апгрейд от Джессики Харрисон.

Гугл выпустил новую ИИ модель Genie 3, которая позволяет войти внутрь знаменитых картин и свободно перемещаться по ним в реальном времени, рассматривая детали.

В 1885 году валлийская певица Маргарет Уоттс Хьюз изобрела эйдограф — устройство, записывающее голос не на воск, а в красках. Представьте: вы поёте, а ваш голос тут же расцветает на стекле гипнотическими узорами и лепестками. Так работал её прибор: резиновая мембрана, покрытая пигментом, дрожала под звуками, создавая узоры, которые Хьюз называла «голосовыми фигурами».

«Сначала вещество послушно собирается в центре, а затем выстреливает лепестками, словно маргаритка», — писала она.
Она экспериментировала на стыке науки и мистики: с одной стороны записывала ноты для акустических исследований, с другой искала божественную гармонии в колебаниях голоса. Хьюз верила, что эти узоры показывают «голос самой природы».

Сегодня её работы кажутсяф пророческими. Задолго до цифровых визуализаций звука она доказала: музыка может быть не только услышана, но и увидена. И пусть её имя забыто, эти хрупкие стеклянные пластины с узорами всё ещё шепчут нам о времени, когда искусство, наука и мистика танцевали в унисон.

В руках Кейт МакГвайр птичьи перья превращаются то в щупальца, извивающиеся в стеклянных витринах, то в потоки, низвергающиеся с книжных полок пятиметровыми каскадами. Легчайший материал обретает плотность воды, плоти, мышечной ткани. Выросшая среди рек и болот Норфолка, МакГвайр с детства собирает перья голубей, фазанов, сорок. Для своих работ она не покупает, а принимает перья в дар от фермеров и охотников.

Её существа одновременно прекрасные и тревожащие живут в напряжении между знакомым и чужим. Как она сама говорит: «Я соблазняю, но в той же мере отталкиваю».

Илья Машков знал толк в еде. Детство в казачьей станице с кладовыми, полными мочёных яблок, солёных арбузов и свежего мяса, потом годы работы у бакалейщика. Там он и начал рисовать конечно же, продукты. Голодный взгляд на сытую жизнь стал его фирменным стилем.

После революции Машков с тем же жаром принялся писать «светлое будущее». Его «Снедь московская» (1924) с роскошными хлебами и дичью выглядела утопией на фоне реального дефицита. Но нарком Луначарский оценил: «Эта живопись без революционного сюжета, но с такой силой реалистической убедительности, что ее воздействие не требует лозунгов». Но странные сочетания вроде вишен на бюсте Сталина это уже сюрреализм.

В Третьяковке до 26 октября можно посмотреть этот фуд-арт и другие работы.