Дорогие читатели, приносим извинения за проблемы с доступом к сайту — как и многих других, его коснулся глобальный сбой Cloudflare, но мы надеемся, что это ненадолго.

#аналитика

Накануне зимы Кремль предпринимает новый крестовый поход против украинской энергетики. Наряду с наступлением «на земле» он призван стать решающим ударом в войне на истощение и сломить волю к сопротивлению в Украине. Нынешняя кампания была заранее спланирована и подготовлена с учетом ошибок прежних лет.

Основным инструментом «энергетического» наступления по-прежнему остаются комбинированные ракетно-дроновые атаки, в которых в этом году задействовано в 2,5 раза больше дронов и резко возросла доля баллистических ракет. Имеющийся у Украины арсенал средств ПВО совершенно недостаточен для противодействия этому массированному штурму.

К середине ноября российская армия значительно преуспела в своей новой стратегии, которая сочетает три цели: последовательное уничтожение генерации и сетевой инфраструктуры в восточной части страны, нанесение значительного урона Бурштынскому энергоострову в западной ее части, располагающему избыточными мощностями, и разрушение инфраструктуры, обслуживающей украинские АЭС, что может спровоцировать необходимость глушения реакторов.

Уже сегодня Украина стоит перед угрозой самой тяжелой зимы за все годы войны и остается практически беззащитна перед новыми ударами. В то же время эффективность ответной украинской войны против российской энергетики выглядит гораздо более низкой. Число контрударов ВСУ по российским объектам нефтяной инфраструктуры в октябре, наоборот, снизилось, и России пока удается избежать серьезных последствий украинских атак за счет дополнительных мощностей и импорта белорусского бензина.

Но главной причиной более низкой эффективности украинских контрударов является дефицит адекватных средств поражения — дальнобойных ракет, которые могли бы быть задействованы украинской армией в комбинированных атаках.

Отсутствие у Киева как достаточных средств противовоздушной обороны, так и адекватных средств контратаки и является на сегодня главной причиной того, что Украина проигрывает в энергетической войне, что может обернуться для нее и поражением в продолжающейся войне на истощение.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

цен на нефть и снижения экономической активности уже можно назвать провалившейся. Прирост ненефтегазовых доходов бюджета начал сокращаться к концу года на фоне растущего недобора нефтегазовых. В итоге доходы бюджета удалось лишь сохранить на уровне прошлого года, покрывающего только 88% фактических расходов нынешнего.

Новые санкции США против «Роснефти» и «Лукойла», введенные в конце октября, приведут к по крайней мере краткосрочному падению нефтегазовых доходов за счет как сокращения объемов продаж, так и роста дисконта на российскую нефть. В то же время сократить расходы под конец года правительству вряд ли удастся. Это грозит формированием рекордного дефицита бюджета, который может превысить барьер 3% ВВП.

Несмотря на неудачу налогового маневра-2025, российские власти твердо намерены двигаться в логике повышения фискальной нагрузки в рамках нового налогового маневра. Однако отдача от нового расширения налогового прессинга также окажется меньшей, чем ожидается, предупреждают эксперты.

Власти рассчитывают на свои репрессивные инструменты, которые не должны позволить бизнесу уходить в тень. Но в результате высокая фискальная нагрузка будет подавлять возможности экономики совершить разворот к росту и в то же время не решит проблемы дефицита. Необходимость его покрытия будет увеличивать бремя дорогих заимствований. В итоге экономика может оказаться в порочном круге хронического дефицита государственных финансов и хронической стагнации частного сектора.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

чувствительных статей Уголовного кодекса, которые либо преимущественно используются для политически мотивированных преследований, либо относятся к «серой зоне» преследований, где оценить обоснованность обвинения и соразмерность наказания практически невозможно, но при этом суровость приговоров нацелена на запугивание определенных социальных страт.

Рассчитанный таким образом индекс показал, что резкий скачок уровня репрессивности после начала полномасштабной войны, когда число приговоров по «репрессивной корзине» выросло на 35%, сменился периодом относительной стабилизации в 2023-м — начале 2024 года. Однако со второй половины 2024-го начался новый резкий рост числа приговоров. В результате по итогам 2024 года их число увеличилось на 30% к уровню 2023-го, а в первой половине 2025 года — на 80% к уровню первой половины 2024-го.

Доля приговоров с лишением свободы по всей «репрессивной корзине» в 2022 году увеличилась незначительно по сравнению с последним предвоенным годом — с 40 до 44%, но в 2023–2024-м продемонстрировала заметный рост — до 54 и 57% соответственно, а в первой половине 2025-го подскочила до астрономических 67%.

Таким образом, с полным правом можно говорить о второй волне роста репрессивности в России с середины 2024 года, превосходящей по своему размаху первую. При этом несколько изменился и профиль репрессий. В то время как прирост судебных дел по «политическим» статьям в первой половине 2025 года составил около 70%, число приговоров по «тяжелым» статьям «серой зоны» (терроризм, шпионаж, диверсия) выросло в 2,1 раза. В результате их доля в общей «корзине репрессивности» выросла с в среднем 30% в 2021–2023 годах до 37% в первой половине 2025-го.

Особенностью этого пула обвинений является также то, что, в отличие от собственно «политических» статей, которые в большой степени направлены против активистского слоя и либеральной среды российских мегаполисов, обвинения по статьям «серой зоны» и устрашающий эффект приговоров по ним имеют гораздо более широкий социальный охват.

В целом же наш индекс репрессивности дает еще один, наряду с базой данных ОВД-Инфо, срез статистики репрессий в России, позволяющий более точно увидеть как их динамику, так и качественные изменения их профиля.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

#аналитика

Российская армия близка к успешному завершению стратегического маневра по захвату Покровска. Как мы и предполагали, решающий рывок пришелся на позднюю осень. В течение последнего года, растягивая силы ВСУ наступлением на многих участках фронта, российское командование реализовывало двойственную стратегию, включавшую обхват покровско-мирноградской агломерации, с одной стороны, и использование тактики инфильтрации в городскую застройку — с другой.

ВСУ могли бы продолжать борьбу с инфильтрацией, зачищая территорию, однако угроза окружения делает такую тактику крайне рискованной. Большинство аналитиков предлагают Киеву смириться с потерей города и вывести войска. Возможно, это уже и происходит.

Вероятное взятие Покровска станет самой крупной военной победой Кремля после захвата Авдеевки в феврале 2024-го. В целом, на взятие Покровска, первая попытка которого пришлась на март 2024 года, у российской армии ушло чуть более полутора лет. Потери Москвы убитыми и ранеными за это время составили около 800 тыс. человек, по подсчетам британской военной разведки. Для захвата оставшейся части Донбасса Москве понадобится в лучшем случаем еще один год, а в менее благоприятном — не менее двух.

Ключевым на сегодняшний день остается вопрос: как трактовать падение Покровска после полутора лет военных усилий Москвы — как свидетельство силы российской армии или ее слабости? Владимир Зеленский опасается, что потеря города станет аргументом в пользу того, что ради прекращения огня Киев должен уступить Москве оставшуюся часть территории Донбасса.

Именно этот вопрос станет центром политической баталии ближайших недель. Но так или иначе, вероятность того, что захват Покровска станет последней крупной операцией этой войны — во всяком случае, ее текущей фазы — весьма велика.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

a

#дискуссия

Полемика об отношении к участникам не оборонительных, не вполне легитимных или откровенно захватнических войн возникала неоднократно. Две предельные точки зрения рассматривают их либо как «соучастников преступления», либо как «жертв» — заложников ошибочных или преступных решений политиков.

Однако во внутриполитической перспективе авторитарной страны, которая такую войну ведет, в том числе сегодняшней России, это не только и не столько вопрос нормативного суждения, сколько поле скрытых и открытых политических противостояний, вовлекающих разные страты общества и отражающих разные стратегии их адаптации к реалиям не только внешнего, но и внутреннего, гражданского конфликта и сопутствующих ему репрессий.

Российское общественное мнение расколото в вопросе отношения к «участникам СВО» между тремя основными паттернами: агрессивно навязываемой режимом нормой восприятия их как «героев», реинкарнации ветеранов Великой Отечественной; паттерном «жертвы», снимающим с них ответственность; и взглядом на них как на «наемников», преследующих прежде всего меркантильные цели.

Борьба за доминирование того или иного взгляда — это во многом борьба за реальную оценку войны «обывателем» в условиях цензуры и авторитарного прессинга. И борьба за «воображаемое большинство» нации — мыслит ли оно себя участником или неучастником, уклонистом в этой войне.

И совершенно правильное суждение о границах «ответственности» может оказаться совершенно бесполезным в контексте этой борьбы, которую те, кто находится внутри этого социального «котла», вынуждены и будут вести вне зависимости от того, что о ней думают те, кто в некоторых отношениях оказался снаружи него.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

#аналитика

Введение санкций против крупнейших российских нефтяных компаний — «Роснефти» и «Лукойла» — обозначило поворот в политике Дональда Трампа. От идей тарифного давления он вернулся к логике санкций, характерной для администрации Джо Байдена. Эта стратегия выглядит менее амбициозной, но более реалистичной.

Современная санкционная политика не приспособлена для того, чтобы единовременно блокировать поставки санкционируемой страны на рынки. Это чревато их резкой дестабилизацией. Скорее, она следует логике «отрубания хвоста по частям».

На первом этапе действия санкций Россия лишилась премиальных рынков США и Европы и вынуждена была продавать нефть с дисконтом на азиатских рынках. В 2025 году она начала понемногу терять объемы поставок нефти и нефтепродуктов. В то же время Байден в январе 2025 года еще не решился наложить санкции на «Роснефть» и «Лукойл», ограничившись двумя менее значимыми российскими нефтяными компаниями.

В этой перспективе нынешние санкции Трампа выглядят еще одним шагом по «отрубанию хвоста». На нефтяном рынке накапливается профицит, и даже если половина российского нефтяного экспорта в Китай, Индию и Турцию будет убрана с рынка, это не приведет к его дестабилизации.

В наиболее уязвимом положении после введения санкций находятся российские поставки в Индию, которая, судя по всему, готова обменять отказ от них на более благоприятные условия торгового соглашения с США. Здесь можно ожидать выпадения основных объемов российского нефтяного экспорта. Впрочем, продемонстрировать лояльность американским санкциям в определенном объеме вынуждена будет и Турция.

Под ударом санкций сегодня находятся более 2 млн баррелей в сутки российских поставок нефти и нефтепродуктов, то есть около 30% всего российского нефтяного экспорта. В 2024 году на них пришлось около 25% стоимости российского нефтегазового экспорта в целом. Впрочем, более реалистичным является умеренный сценарий, в котором России удастся изменить логистику и перенаправить часть «токсичной» нефти. Однако общие потери будут определяться как сокращением объема экспорта, так и увеличением скидок на ту нефть, которую удастся «пристроить».

В результате выручка от нефтегазового экспорта может сократиться в 2026 году на 15% за счет санкционного фактора. Еще не менее 10% сокращения даст ценовой фактор. В свою очередь нефтегазовые доходы бюджета 2026 года в этом сценарии могут оказаться на 1–1,2 трлн рублей ниже запланированных.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

кспертиза

Социальные настроения россиян на протяжении трех с половиной лет «военной операции» претерпели несколько этапов изменений и прошли практически полный круг — от кризисных оценок своего материального положения осенью 2022 года к экономическому и потребительскому буму, пик которого пришелся на начало 2024-го, а затем к новому спаду осени 2025-го. Индекс социальных настроений в октябре 2025 года опустился уже заметно ниже уровней осени 2022-го, когда последствия шока от начала военных действий и санкций ощущались острее всего.

На протяжении этого цикла менялся также состав «выигравших» и «проигравших». На первом этапе санкции и разрыв связей с Западом ударили прежде всего по ресурсно обеспеченным категориям и частному бизнесу. На втором этапе эти группы в основном восстановили и даже улучшили свои позиции. В то же время «спецоперация» создала условия для вовлечения в орбиту социального и материального успеха ранее депрессивных и депривированных социальных страт. Более того, многие россияне рассматривали военное время как возможность и инструмент не только личного социального реванша, но и широкой трансформации социальной структуры общества.

Однако этого не случилось. Ухудшение социальных настроений нарастало с конца 2024 года. При этом хуже других себя вновь чувствуют наиболее депривированные контингенты. Таким образом, изменение социальной структуры российского общества за счет бенефициаров военных действий оказалось относительно кратким и нестабильным, породив определенные фрустрации. Участники военных действий, получившие значительные материальные блага, также в основном не сумели конвертировать их в устойчивый социальный статус.

Сегодня сложно сказать, каким будет следующий этап, но можно предположить, что его характеристики будут определяться дальнейшим ухудшением экономической ситуации и социального самочувствия и переоценкой в связи с этим отношения к «спецоперации», а также девальвацией оценок личного участия в ней.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org

#аналитика

На саммите 23 октября страны ЕС не смогли прийти к соглашению по вопросу использования замороженных российских активов для финансирования Украины и отложили его до декабря. Бельгия, в юрисдикции которой хранятся эти средства, требует более надежных гарантий по обеспечению замещающего эти активы кредита. Срочность в принятии решения связана с тем, что действовавший ранее механизм финансирования украины ERA будет исчерпан в следующем году и не покроет всех потребностей Киева.

Беспокойство по поводу того, что страны «Большой Европы», которые полностью заменили США в оказании финансовой и военной поддержки Украине, снизили в июле–августе уровень военной помощи Киеву, пока выглядит преждевременным и преувеличенным. Анализ Re: Russia показывает, что речь, скорее всего, идет о стандартных колебаниях, а среднемесячный уровень как финансовой, так и военной помощи по-прежнему превышает уровень прошлого года. Вместо с тем несколько тревожным выглядит то, что объем обещанной военной помощи Украине по итогам восьми месяцев оказался ниже на 27%, чем в том же периоде прошлого года. Но эти данные не охватили осенних согласований будущей помощи в формате Рамштайн и по итогам октябрьского саммита ЕС.

Анализ всей помощи, предоставленной и предоставляемой Украине, показывает, что 85–90% ее объема выделяют примерно 12 стран «северной коалиции», в которую входят Германия, Великобритания, скандинавские и балтийские страны, Дания, Нидерланды, Польша и Канада. В то же время помощь, предоставленная странами Центральной и Южной Европы, остается крайне незначительной, несмотря на присутствие в этом пуле таких стран, как Испания, Италия и Франция. Неравномерность этого бремени осложняет устойчивое финансирование Украины и указывает на формирование «двух Европ», различающихся по своим политическим установкам.

В целом, для обеспечения поддержки Украины на нынешнем уровне было бы достаточно, если бы страны «Большой Европы» и Канада направляли Украине помощь в объеме 0,37% своего ВВП в год. Это совсем немного по историческим меркам и в масштабе экономик европейских стран. Главным препятствием являются политические факторы: нестабильность поддержки Украины, рост социального недовольства и успех крайне правых партий в Европе. В то время как военные действия в северном Донбассе почти не ведут к продвижению российских войск, влияние войны в Украине на политическую ситуацию в Европе выглядит весьма благоприятным и многообещающим для Кремля.

Подробнее >

Не открывается ссылка? Читайте здесь

Главные материалы недели — в нашей email-рассылке

@rerussia_org