Сложно даже примерно посчитать, сколько книг вышло на тему «альфа-самцов», сколько коучеров заработали миллионы на тренингах личностного роста «Стань альфой за 30 дней!», сколько фильмов продвигало ролевую модель брутального альфа-самца.

Интересна история появления и закрепления этого мифа.

В 1947 году после наблюдения за десятью волками в зоопарке Базеля швейцарский зоолог Рудольф Шенкель пишет статью "Expressions Studies on Wolves", которая становится основой для понимания поведения волков на десятилетия. Основные выводы статьи: в стае есть жесткая иерархия, "альфа-самец" доминирует через агрессию, идет постоянная борьба за статус, кроме альфа-самцов существуют бета-волки и омега-волки.

В 1970 году американский биолог Дэвид Мич популяризирует эту теорию в своей книге «The Wolf: Ecology and Behavior of an Endangered Species». Книга становится бестселлером, ее изучают в университетах, термин альфа-самец становится общепринятым. Тадам!

Но очень быстро выясняется, что эта теория не выдерживает никакой критики. Волков в зоопарке собрали из разных мест, они не были родственниками и никогда не жили вместе. Волки в вольере ютились вместе на небольшой площади в 200 м² и были вынуждены конкурировать за пространство и каждый кусок. В дикой природе территория стаи — 200-1000 км² (в миллионы раз больше вольера) и волки всегда охотятся вместе. Кооперация выгоднее агрессии. Добыча крупная и ее хватит на всех.

Это как изучать человеческое общество, наблюдая за тюремными бандами, а потом утверждать, что люди по природе агрессивны и всегда борются за доминирование. Homo homini lupus est.

В реальности волчая стая — это семья, в которой нет постоянной борьбы. Старшие обучают младших и все сотрудничают друг с другом (игра, охота, воспитание щенков). Агрессия между членами стаи очень редка. Молодой волк или остается в стае и ждет своей очереди (если родитель умрет, он займет его место) или уходит и ищет партнера из другой стаи. Волк становится "альфа" не победив кого-то, а найдя партнера и родив детенышей. Более того, множество важнейших решений в стае принимает не самец, а самка — где устроить логово для щенков, когда начинать охоту, куда двигаться.

А самый младший и слабый получает защиту. В Йеллоустоунском национальном парке наблюдали, как стая кормила старого волка с артритом (не мог охотиться). Из-за волчицы с переломанной лапой стая замедляла темп перемещения, чтобы она не отстала и т.д.

Интересно, что в 1999 году биолог Дэвид Мич признал свою ошибку и опубликовал статью "Alpha Status, Dominance, and Division of Labor in Wolf Packs": «Термин "альфа" вводит в заблуждение. В дикой природе так называемая "альфа-пара" — это просто родители». Он пытался отозвать свою книгу 1970 года из печати, но издатель отказался и книга продается до сих пор.

p.s.
Добавлю что этот миф крайне деструктивен прежде всего для людей — самих «альфа-самцов». Мужчины чувствуют давление социума быть агрессивными и подавляют свои эмоции (альфа не плачет). Это приводит и к изоляции (альфа одинок на вершине) и к насилию и в семье и на работе.

В реальности лучшие лидеры вдохновляют, а не запугивают.

История, как наука, не обладает предсказательной силой. Из того, что похожее событие происходило девять раз, не следует, что оно обязательно произойдет и в десятый. Все, на что способна история — рассказать о вероятности повторяющихся событий. Алиса знала, что «если слишком долго держать в руках раскаленную докрасна кочергу, в конце концов обожжешься».

Историку Колумбийского университета Чарльзу Бирду задали вопрос, сможет ли он изложить уроки истории в короткой книге? Бирд ответил, что может это сделать в четырех предложениях:

1. Того, кого боги хотят уничтожить, они сначала сводят с ума своей властью.
2. Мельницы Божьи мелют медленно, но мелют очень мелко.
3. Пчела оплодотворяет цветок, который она грабит.
4. Когда достаточно темно, можно увидеть звезды.

Reuters пишет: Трамп купил облигации на сумму не менее 82 миллионов долларов, получающие выгоду от его политики. Технически это не является прямым нарушением закона, но это этически проблематично (конфликт интересов). В большинстве демократий это было бы скандалом — государственному чиновнику запрещено наживаться на инсайдерской информации. Федеральный служащий не может участвовать в решениях, которые затрагивают его финансовые интересы.

Однако для президента США есть легальная лазейка — в 1960-е Конгресс постановил, что президент принимает решения, затрагивающие всю экономику и невозможно избежать конфликта интересов. И сделал исключение для президента и вице-президента (18 U.S. Code § 208), но обязал их раскрывать свои доходы.

Наживаться на своей должности и этически и политически крайне сомнительно. Встает вопрос: принимает ли Трамп решения ради общественного блага или ради личной прибыли? Поэтому в США президенты обычно добровольно помещали свои активы в слепой траст (Обама, Буш, Клинтон). Трамп нарушил эту норму в 2017 — не продал активы Trump Organization и не создал слепой траст. Это легально, но беспрецедентно.

Несколько сенаторов были под следствием в 2020 году, когда на закрытом брифинге узнали о пандемии COVID и сразу продали акции авиакомпаний до публичного объявления.

Как это работает в других демократиях? Великобритания — премьер-министр помещает активы в слепой траст (не знает, во что инвестировано). Франция — президент должен продать конфликтующие активы или передать управление независимому доверительному лицу. Германия — канцлер не может иметь бизнес-интересы, конфликтующие с должностью. Канада — Премьер-министр продает акции или использует слепой траст.

Трамп уничтожает демократию изнутри.

История развития рока (из фильма "Школа рока", 2003).

Из статьи Брайана Клааса «Кризис зомби-социальной науки».

В 2022 году было опубликовано блестящее исследование, которое должно было потрясти основы социальных наук до основания, но спровоцировало гораздо более глубокий исследовательский кризис.

Группа исследователей под руководством Нейта Брезнау решила заняться сложным вопросом, который мучает современную политику: снижает ли рост иммиграции общественную поддержку программ социальной защиты? Рассмотрим три гипотезы:

1. Из-за ксенофобии рост иммигрантов означает, что коренные граждане будут меньше получать налоговые средства, направляемые на программы социальной защиты.

2. Ввиду социальной щедрости более высокая иммиграция увеличит поддержку программ социальной защиты, призванных помочь интегрировать менее обеспеченных людей.

3. В любом случае иммиграция не окажет существенного влияния на поддержку социальных расходов.

Этот вопрос одновременно интересен и важен; точный ответ поможет в дискуссиях о государственной политике в демократическом мире. Итак, какой же ответ правильный?

Чтобы выяснить это, Брезнау и его коллеги прибегли к хитроумному решению: они попросили большое количество исследовательских групп добровольцев попытаться ответить на этот вопрос как можно точнее, используя те же самые данные. В общей сложности 161 социолог, работавший в 73 независимых исследовательских группах, приложил все усилия, чтобы найти «правильный» ответ на этот, казалось бы, простой вопрос.

Результаты 73 команд оказались совершенно неоднозначными. Чуть больше половины не обнаружили никакого эффекта — уровень иммиграции, по-видимому, не оказал существенного влияния ни в одну, ни в другую сторону. Примерно четверть исследовательских групп обнаружили значительный отрицательный эффект. И чуть менее пятой части исследовательских групп обнаружили значительный положительный эффект.

Команда Брезнау контролировала практически все: они предоставили исследовательским группам одни и те же данные, задали один и тот же вопрос и заставили все исследовательские группы каталогизировать каждое методологическое решение. Несмотря на эту схожесть, крошечные, казалось бы, незначительные решения привели к совершенно разным результатам.

Мы живем во вселенной неопределенности. Если бы команда Брезнау попросила ответить на вопрос об иммиграции только одну исследовательскую группу, вероятность того, что они либо обнаружат, что рост иммиграции либо увеличил поддержку социальных расходов, либо уменьшил ее, была бы практически одинаковой. После публикации результатов можно было бы считать вопрос решенным как положительным, так и отрицательным. Непреодолимая неопределенность была бы скрыта от глаз.

Это поднимает тревожный вопрос: сколько, казалось бы, «надежных» результатов прошлых исследований в области социальных наук оказались бы похожими на вселенную неопределенности, если бы их передали 73 отдельным исследовательским группам? Никто не знает.

Это гораздо более серьезная проблема, чем кризис репликации. Она бросает вызов самым базовым предпосылкам социальных исследований.

В физике или химии, если предсказанный результат отличается на миллионную долю процента, вся теория может быть отвергнута безоговорочно. Требуется идеальная точность. Но в социальных исследованиях, если модель способна «объяснить», скажем, 60% вариации данных, это считается невероятно сильным результатом.

Хуже того, в отличие от молекул, социальные исследования хрупки и зависят от контекста. Если бы пещерный человек где угодно в мире смешал пищевую соду и уксус, смесь бы шипела с той же скоростью, что и сегодня. Но если бы тот же самый вирус, который вызвал пандемию COVID-19, заразил кого-то в 1990 году, а не в 2020, все было бы иначе. В 1990 году Китай был менее связан с миром. Джордж Буш-старший, а не Дональд Трамп, руководил бы реакцией США. И, что самое главное, без широкого распространения цифровых технологий работа из дома была бы невозможна, поэтому экономический эффект от того же вируса был бы радикально иным. В социальных исследованиях все имеет значение.