В поисках безмятежности и благостного настроения, которое появляется только, если кто-то заботливый печётся о твоём умиротворении, KATARSIS. diffuser упаковал в чемодан запас сменных палочек и заселился в We Lodge на длительный срок.

Чтобы не заскучать, он живёт сразу во всех лоджах, шелестит листьями, созерцая озёрную гладь, практикует сладкий дневной сон, пробует изыски лесной кухни, а ровно в пять пьёт чай у камина, щурясь от удовольствия. Поговаривают, пристрастился к бане и выходит оттуда румяный после можжевелового веника, с удовлетворением промакивая вафельным полотенцем запотевший стеклянный бок. Абсолютный катарсис.

Будете в We Lodge — передавайте привет праздному гуляке, он вам ещё многое расскажет про свои каникулы у озера, расплываясь в блаженной улыбке и сливаясь с бесконечным вечным. Счастливчик.

Обладатели артефактов PREDUBEZHDAI и их осенние фотокарточки свободные от предубеждений.

*радуют душу отметками профиля и глаз исключительной художественностью. Талантливо

hand cream DETSTVO
pendant plus LOMBARD
lip balm DETSTVO
body moisturizer TRAVA
hand cream SPONSOR
eau de parfum MARGO

При создании ароматов парфюмеры так или иначе опираются на ольфакторную психологию — подход, изучающий влияние запахов на эмоции и поведение объекта. Так амбровые ноты (лабданум, амбра, бензоин) создают глубокий, обволакивающий эффект, цветочные (роза, лаванда, иланг-иланг) пробуждают манкость, а древесные (сандал, ветивер, кедр) добавляют глубину.

После построения базовой пирамиды аромата парфюмер переключается на температурную динамику — как аромат будет раскрываться на коже при разных температурах. И в финале, с пониманием биохимии влечения, в аромат вносятся природные аттрактанты (мускус, ваниль, пачули, шалфей) — феромоны, при вдыхании которых в мозге активируются центры удовольствия. Поэтому, некоторые ароматы никак не выходят из головы и заставляют смущенно краснеть, ассоциируясь с определённым человеком или чувственным эпизодом.


SUSPIRIA. eau de parfum — аромат, в котором белый мускус, пачули и ветивер сплелись с морской солью, розой и лимоном, чтобы у вас больше не осталось запретных желаний и тем.

Всё началось с того, что Иоганн Георг Ланер в 1795 году решил отправиться во Франкфурт-на-Майне, чтобы освоить традиционное приготовление свиных варёных колбасок. Спустя 9 лет он так поднаторел в этом деле, что открыл собственное небольшое производство, но уже не в Германии, а в Австрии, в Вене. Чем был обусловлен выбор локации — неизвестно, но это неожиданным образом сыграло ему на руку. По мясным законам Австрии было допустимо смешивать говядину и свинину, чего категорически не допускалось во Франкфурте. И Ланер переработал традиционный франкфуртский рецепт, создав нечто уникальное — те самые сосиски. Инновационный подход заключался не только в добавлении говядины, но и в особой смеси специй, свежего сала и льда для исключительной сочности, чего раньше никто не делал.


Возник спор, который не утихает уже 200 лет: сосиски созданы в Вене, значит, они венские. Но сам Ланер называл их франкфуртскими, хотя добавление говядины во франкфуртские колбаски недопустимо. Поэтому сегодня в Германии их зовут венскими, а во всём остальном мире — франкфуртскими. Но это не точно и стороны могут в любой момент передумать.

Колье одновременно из венских и франкфуртских сосисок доступно в цвете фамильного серебра и золотистой горчицы, чтобы всякому колбасному знатоку пришлось по вкусу.

Изначально конфеты хранились, так сказать, голышом и размещались без всякой упаковки в стеклянных вазочках и на фарфоровых блюдах вместе со щипцами. И только к середине XIX века появились первые обёртки из фольгированной бумаги и специальная парафинированная бумага за изобретательством Томаса Эдисона.


Но число фабрик росло и фантики нужно было как-то украшать, чтобы выделиться. Сначала популярностью пользовались изображения фасадов фабрик, цветов, плодов, зелёных листьев и медальонов, как в модных тогда домашних альбомах. А чуть позднее к дизайну упаковок стали привлекать известных художников: Ивана Билибина, Константина Сомова, братьев Васнецовых и Евгения Лансере.


При этом, любопытно, что цена обёртки запросто могла превышать стоимость самой конфеты, а владельцы фабрик придумывали всё новые серии тематических изображений, чтобы подогреть интерес. Фантики собирали в коллекции, обменивались повторами, придумывали с ними игры для детей. Да и собирать их было интересно: на фантиках размещались репродукции картин, литературные сюжеты, виды городов и географические карты. Особую известность получил «Мишка косолапый» — творческая переработка картины Шишкина «Утро в сосновом бору». Искусство, шуршащее культурное наследие.

Маня не только замысловатой обёрткой, конфетные бальзамы снова вернулись, чтобы кокетливо выглядывать из ридикюлей и пленить кавалеров блеском напомаженных губ:
SUSPIRIA | DETSTVO. lip balm

Первые кредитки дореволюционной России.


Вексель выглядел солидно и вызывал всяческое уважение: платёжный документ размером с лист писчей бумаги содержал сумму долга, срок уплаты, место сделки и размашистую подпись векселедателя. Их использовали банки, крупные купцы, промышленники и состоятельные частные лица, чтобы подтвердить крупную сделку или оформить перевод между городами, когда носить с собой существенную сумму наличности — лишний труд или попросту невозможно.

И, коль вексель являлся документом серьёзным, не всякому доступным и подтверждающим устойчивое финансовое положение, украшался он соответственно. Владельцы выбирали для себя фирменную бумагу, придумывали уникальные водяные знаки, особые чернила и художественные детали.

Династия Морозовых использовала векселя с фамильным гербом, торговые дома Рукавишниковых — с золотым тиснением, а купцы Третьяковы — водяные знаки в виде павлина. Не удивительно, что в последующем векселя стали предметом коллекционирования. И особенно ценятся не только богато украшенные, но и с автографами известных купцов, редкими печатями или необычными условиями оплаты.

Существовали городские легенды об особых счастливых векселях, приносящих удачу владельцам. С помощью стикеров для банковских карт можно создать свой счастливый вексель. И с неизменной гордостью прикладывать его к банковскому терминалу торговца, подтверждая изысканный вкус и устойчивое финансовое положение.